Девина отказывалась от сумок в размере двадцать пять сантиметров. Слишком маленькие. Она предпочитала тридцати и тридцати пяти сантиметровые.
— Вы меня никогда не бросите, — прошептала Девина сумкам, словно маленьким послушным детям. — Вы всегда будете со мной.
Да, если только сюда не ворвется какой-нибудь серийный убийца и варварски не уничтожит что-нибудь из ее коллекции.
Ей нужно собраться с духом, прежде чем посмотреть на самый высокий стенд из оргстекла… на венец портняжного мастерства.
— О, Боже… — Девина вцепилась рукой в центр груди, когда ее сдавило от боли, столь свежей, будто она только что обнаружила уничтоженную сумочку. — О…
Последние три ночи ей был невыносим вид сожженного трупа «Биркин». Но и избавиться от него Девина не могла.
С другой стороны, сумка из кожи гималайского крокодила, инкрустированная бриллиантами, была самой редкой и самой дорогой моделью в мире… и еще более ценной потому, что к ней шел парный бриллиантовый браслет. Со снежно-белой кожей по центру, которая к краям тускнела до коричневого и серого оттенков с вкраплениями черного сумочка была не только шедевром ее блистательной коллекции, она служила главным доказательством того, что самые лучшие вещи в жизни не были бесплатны.
Апотомкакаятовампирскаясукаподожглаее.
Как можно было сотворить такое? Если та тупая сука так отчаянно хотела выбраться отсюда, спровоцировав пожарную сигнализацию, она могла поджечь пиджак от «Бальман». Костюм «Шанель». Платье «Эскада». Но неееет, из всех полок с одеждой, туфлями и ботинками, и — алло! — другого легко воспламеняемого дерьма вроде простыней, подушек, гребанного каталога из «Сакс», ради всего святого… женщина выбрала гималайского крокодила. Инкрустированного бриллиантами. С парным браслетом.
Этот кожаный мешок выбрал самую дорогую, самую редкую и самую желанную в мире сумку, чтобы выбраться из параллельного измерения.
Мэй будто знала, что делать. А это не так.
Девина спалила то дерьмовое ранчо, но этого было недостаточно. А потом вампирша умудрилась ускользнуть со своим бессмертным любовником в счастливое радужное будущее.
Кто мог подумать, что Сэвидж окажется бессмертным? Равноценно тому, что домохозяйка откроет в себе способность жать от груди две тонны.
И что в конечном итоге получила Девина? Не настоящую любовь, нет, скорее прожаренную до неузнаваемости «Биркин» и сейчас — ПМС… без критических дней.
Посмотрев на пол под своими «Лабутенами», Девина задумалась, а не стоит ли похоронить останки сумочки? Учитывая, как развивается эта ночь, и то, что ее неспящий вампир предал ее с человечкой, разве может произойти что-то хуже? К тому же, разве ее терапевт не говорила, что скорбь — неотъемлемая стадия принятия потери? Словно расчленяя смерть на части, ты кусочек за кусочком прорабатываешь пережитый ужас?
