– Ты где зубы растеряла, мелкая? – нежно целуя Сольвейг в нос, поинтересовалась я.
Непонятно как ей это удалось, но Соль умудрилась лишиться сразу всех верхних зубов и оттого улыбка у девочки была озорная и щербатая.
– Фея унефла! – серьёзно пропищала в ответ девочка. – А мне взамен целый кулёк леденцов и пряников мятных под подушку полофила, представляефь?
Я представляла. Покосилась на дядюшку, глаза старого ведуна блестели при взгляде на мелкую. И вот знаю, как с малыми трудно, но сколько же счастья от них!
– Йенни! – наше тормошенье прорезал хриплый со сна голос Ивасика.
Мальчик, взлохмаченный, как и мелкая, выполз на крыльцо и широко мне улыбнулся. А затем подмигнул, и, ухватившись за перила, подтянулся на руках и… поднялся на ноги, улыбаясь ещё шире, довольный произведённым эффектом!
Несмело так… и ножки у Ивасика худенькие, дрожат, но… он стоял на них! Сам!! Держался при этом за перила, но стоял!!!
В мгновение ока оказалась у деревянного крыльца и замерла, как громом поражённая.
Потому что Ивасик на этом не остановился.
Он спускался!
Ко мне… навстречу!
Медленно!
Кривился от боли!
Но спускался!
Сам!
По лестнице…
– Стало быть, помогло снадобье? – обернувшись на дядюшку, глухим от волнения голосом пролепетала я.
– Ещё б не помогло, – проворчал ведун и нахмурился. – Эх, ты, Рёва-корёва. Ну кто ж от таких новостей слёзы-то льёт, а? Егоза?
– Йенни у нас чувствительная, – превозмогая собственную боль, улыбнулся мальчик и я вдруг поняла, как он повзрослел за эти два круга, что меня не было. Вытянулся сильно и всё такой же худющий, а вот взгляд повзрослел. И улыбка такая, больше созидательная какая-то стала…
Проведя рукой по своей мокрой щеке, виновато улыбнулась. С замиранием сердца обняла мальчика, который, оставаясь на нижней ступеньке, был со мной почти одного роста.
– Ты – борец, Ингвальд, – прошептала я. – Настоящий герой!
– Это ты – героиня, Йенни, – коротко засмеялся Ивасик. – На снадобья, что меня на ноги поставили, все деньги ушли, что ты оставила.
Ну точно говорю, повзрослел.
– Я ещё принесла, – прошептала растерянно.
– Подаркоф?! – завопила Соль, которой, конечно, было невдомёк, отчего свалившаяся как снег на голову старшая сестра льёт слёзы, видя, как брат встаёт на ноги. – А калафей? А конфет? А фоколадок???
– И калафей, и конфет, и фоколадок, – со смехом передразнила мелкую.
– Ну началось, – проворчал ведун. – Баловство вернулось. А ну, все в дом! Нечего медведѐй развлекать.
