«Может, походим еще и по квартирам? — наудачу предложил он, — не может быть, что бы в целом городе не нашлось ни единой живой души!»
Его интонация говорила о полной несерьезности проекта, однако Гошка, повинуясь порыву, тут же направился к одному из подъездов и был схвачен за плечо сильной рукой господина Грошика.
«Не нужно, Гоша, — почти просительно проговорил он, — послушайтесь доброго совета, обойдемся обычными наблюдениями»
В предостережении прозаичный Волков увидел воззвание к элементарной вежливости и спорить не стал. До самой темноты они бесцельно бродили по пустым улицам, проводя те самые наблюдения, о которых говорил доктор. Наблюдать, собственно было нечего, аллейки казалось, были выполнены под копирку и сложно было сказать, шли они по следующей или все еще топтались на предыдущей.
Прогулки затянулись до темноты, которая обрушилась на город настолько стремительно и нежданно, что Гошка от внезапности момента присел на корточки и совершенно по-детски зажмурился. Гурий одним рывком привел попутчика в вертикальное положение и приказал немедленно убираться прочь. С виду тихий и скромный доктор сейчас выглядел откровенно озлобленным и не в меру требовательным, от чего Гошка, не допускающий к себе подобного отношения немало возмутился.
«Что это значит? — вызывающе произнес он, изо всех сил пытаясь быть резким, — что вы себе позволяете?»
«Сейчас вы все поймете сами, Гоша, — уже более сдержано отозвался Гурий, — уходим!»
Глава 3.
Они неслись по бессчетным тропинкам и подворотням, преследуя понятную одному лишь доктору невероятно важную цель. Возле одного из разноцветных домов Гурий притормозил, и совершенно спокойно, будто бы не он только что покорял пространства длиной в полгорода, глядя куда-то поверх Гошки, невнятно пробормотал непонятное: «Если не выйдет здесь, остается здание вокзала», после чего толкнул своего попутчика в какой-то подвал. Едва не скатившись по крутым ступенькам, Гошка пришел к выводу, что это не подвал в широком понимании, а просто обычная лестница, ведущая в полуподвальное помещение. От внешнего мира их отделял высокий бетонный бордюр и металлический навес. О том, в чем заключалась необходимость скрываться в этом неудобном месте, Гошка предпочел не спрашивать у серьезного доктора, пообещав себе выяснить обстоятельства эмпирическим путем. Некоторое время все вокруг было погружено в абсолютную непроглядную тьму, рожденную отсутствием привычных фонарей и освещенных окон, но очень скоро из вязкой темноты до Гошки донеслись непонятные звуки, природу которых он объяснить затруднялся. Больше всего звуки напоминали отрывистое шарканье босых ног. Почему именно босых, Волков для себя не определил, аналогия пришла спонтанно и доказательной базы не имела. Гошкино живое воображение мигом изобразило дикого чудовища, способного расправиться с любым за долю секунд. Однако вместо страшного монстра напротив подвала притормозил некто, имеющий пугающее сходство с обычным, среднестатистическим человеком. Фигура некоторое время топталась на одном месте, каждым своим жестом выражая напряженное ожидание, после чего, резко развернулась и зашагала прочь, исчезая из поля зрения. С виду это был обычный обыватель, вышедший покурить на ночь, и Гошка изо всех сил пытался понять, что опасного Гурий увидел в этом гражданине, и почему им приходиться прятаться столь глупым образом.
