С наступлением утра улицы наполнились обычными прохожими, осязаемыми и настоящими, с хмурыми лицами, отражающими полное нежелание тащиться на работу в такую рань. Город проснулся окончательно и включился в свой размеренный ритм, даже не подозревая о наличии таинственных теней с размытыми физиономиями. Гурий с интересом пялился на мелькающие фигуры, попутно прислушиваясь к шумному городу.
«Где вы живете, Гоша?» — вне всякой связи поинтересовался Гурий, отрываясь от своего увлекательного занятия.
«Моя квартира, которую я снимал до этого, оказалась занятой, — неохотно пробурчал Гошка, припоминая проведение прошлой ночи, — там же остались все мои вещи, деньги, документы. Впрочем, не думаю, что это добро мне пригодиться в ближайшие дни.»
«Пойдемте, — неожиданно весело усмехнулся Гурий, — тот факт, что мы невидимы для окружающих, еще не говорит о том, что мы не существуем. Нам тоже необходимо есть, спать и изредка принимать душ. Предлагаю вам свое жилище с условием, что вы не будете устраивать в нем дебоши.»
Глава 12.
Гурий Грошик жил в однокомнатной квартирке с неожиданно большой кухней и просторной прихожей. Гошка и сам некоторое время обитал в похожем жилище и успел подивиться схожести их хором, пока не обнаружил новый повод для удивления. Гурий по дороге рассказывал о своем временно одиноком холостятском житье, но когда они оба ввалились в прихожую, то обнаружили, что одинокая квартирка обитаема. За обеденным столом в кухне сидела та самая тетка, которую Гошка видел в граверной мастерской неделю назад. Теперь на ней не было намотано столько цветных одеяний, их все заменял обычный тренировочный костюм, смотревшийся на тетке немного пугающе. Тетка что-то внимательно изучала в разложенных на столе бумагах и, ожидаемо, на появление новых лиц внимания не обратила.
«Доброе утро, тетя Надя! Приятного дня и хорошего настроения!» — кривляясь проговорил Гурий, а Гошка неожиданно вспомнил опухшее от слез лицо родственницы хама-терапевта.
«Завязывайте, Гурий, — неожиданно для себя оборвал доктора Гошка, — я видел ее, когда она забирала вашу табличку с вензелями и датами. Ваша безвременная смерть, как мне кажется, ее очень расстроила.»
«Думаю, ее больше расстроил тот факт, что мое жилище теперь отходит моей матушке, а она остается с носом,» — легко отозвался Гурий, роясь за теткиной спиной на полке. Наконец, увлеченная документами тетя Надя, расслышав за собой отчетливую возню, резко вскинулась и мелко перекрестилась, бормоча что-то себе под нос.
