«Приветствую, Кирюха! — радушно улыбнулся Гошка, — как жизнь, как сам?»
Однако Кирюха не торопился делиться новостями, по-прежнему с интересом рассматривая гулкое парадное.
«Показалось, наверное,» — без эмоций пробормотал огромный хозяин, внимательно изучив территорию, и захлопнул дверь, проигнорировав своего лучшего друга школьных лет. Гошка потерянно захлопал глазами, на всякий случай проводя поверхностную ревизию своей невеликой тушки. Несмотря на свой рост, вес и размер, Гошка обычно всегда попадал в поле зрения тех, с кем собирался перекинуться парой слов. Надменный Кирилл оказался неприятным исключением, и Гошка решил исправить недоразумение.
«Ну что еще? — недовольно прогудел хозяин негостеприимной квартиры, распахнув дверь на повторный Гошкин звонок, — кто тут хулиганит?»
Пользуясь случаем, Гошка прошмыгнул мимо необъятного Кирюхи и приготовился продемонстрировать тому сюрприз.
«Ты чего, приятель? — немного вызывающе проговорил Гошка, когда Кирюха неторопливо вернулся в свою гостиную и тяжело опустился в глубокое кресло, — не признаешь старых друзей? Зазнался? Я к тебе по делу, брат. Не одолжишь ли мне немного денег, я, брат, на мели временно. Отдам, как заработаю. Выручи, Кирилл, отблагодарю.»
Гошка вложил в речь всю силу убеждения, которую смог у себя отыскать, но даже так не сумел растрогать толстокожего приятеля. Тот невежливо потянулся за лежащими на столике сигаретами и со вкусом затянувшись, уткнулся в телефон. Гошка невольно припомнил неурочного постояльца, вероломно отжавшего у него квартирку, рассказ доктора, реакцию бабки и неосознанно провел ладонями по тощим бокам. Гошка выглядел самым настоящим, таким, каким привык видеть себя на протяжении тридцати с небольшим лет, он не просвечивался насквозь, не излучал инфернально-мерцающий свет, не имел способностей просачиваться сквозь стены и отчетливо отражался в зеркале. Однако никто, кроме чокнутого доктора, его не видел. Или не желал видеть. На долю секунды в Гошкиной голове мелькнула мысль, что разговор с Кирюхой нужно было бы начать с предложения безвозмездной денежной ссуды, тогда, возможно, толстожопый друг не так равнодушно отнесся бы к его визиту. Махнув рукой на беспочвенность затеи, Гошка решительно направился в прихожую.
Оказавшись на улице, Гошка никак не мог отделаться от странного ощущения. Ему казалось, что сквозь разноголосый шум суетливой толпы прохожих до него отчетливо доноситься шлепанье, шарканье и дребезжание. Гошка несколько раз останавливался, прислушивался, затыкал ладонями уши, справедливо полагая, что вся эта какофония звучит у него в голове. Звуки пропадали вместе городским шумом и возникали снова, стоило Гошке продолжить путь. Прохожие совершенно равнодушно реагировали на нарастающую мешанину звуков, похоже, они попросту ее не слышали. Добравшись до своей прежней квартиры, Гошка в замешательстве постоял у дверей и, не придумав ничего более интересного, опустился на ступеньки. Пережидать ночь все же лучше под крышей, справедливо рассудил он, старательно прогоняя идею вновь отыскать ненормального терапевта и поделиться новой порцией наблюдений.
