— Да кто тебя звал сюда? — срываюсь на крик. — Вали давай к своей чувырле белобрысой! И даже близко ко мне не подходи.
— Тихо-тихо, малыш, ну ты что? — Ромка приближается ко мне, а его успокаивающий ласковый голос… Это как по открытой ране мягкой тряпочкой.
— Не прикасайся ко мне! — взвизгиваю, когда он дотрагивается до моего плеча.
— Успокойся, малышка, я не буду, — Ромка заглядывает мне в глаза. — Может, водички?
Да! Водички — чтобы утопиться и не чувствовать больше!
— Убери свои руки! — я грубо его отталкиваю…
И в этот момент в мою комнату врываются папа со своей улыбакой. Странно, что сейчас она не лыбится.
— Отошёл от моей дочери! — рычит хозяин дома и его глаза становятся очень страшными. — Лали, что он сделал?
— Ничего, — шепчу я и громко всхлипываю, обняв себя руками за плечи.
Ромка растерянно пожимает плечами и вдруг внезапно отлетает в угол комнаты.
— Тимур, что ты делаешь! — визжит Улыбака и виснет на папе.
А я смотрю в изумлённые серые глаза и в полном оцепенении разглядываю ручейки крови, стекающие по Ромкиному подбородку.
— Убью, щенок! — папа с висящей на нём Улыбакой направляется к Ромке, а меня, наконец, размораживает.
— Папа, он ничего не делал! — я тоже бросаюсь к нему. — Правда!
Ромка уже поднялся, немного поморщившись, и смотрит снова на меня.
Только не смотри так, Ромочка!
Я успеваю встать между двумя мужчинами, повернувшись к Ромке спиной. Не могу выносить его взгляд.
— Ну папа, послушай меня! — выставляю руки вперёд. — Он ни при чём!
— А кто это сделал? — грохочет он, потянув рваное кружево моей сорочки.
— Это я сама… нечаянно, а Рома… он просто зашёл… — со спины Ромкины руки резко сдвигают меня в сторону.
— Ночью зашёл?! — очередной папин вопрос сопровождается новым ударом, а я висну на его руке, захлёбываясь рыданиями.
Ромка сползает по стене, а его обезумевшая мать молотит кулаками моего папу, мне тоже случайно прилетает по голове. Поделом! Улыбака охает, отталкивает папу и бросается к Ромке.
— Сыночек, любименький! Ромочка мой, да что же это?! Да за что?
— Ой, папка, что ты натворил? — тихо скулю и, столкнувшись с серым взглядом, вздрагиваю.
Что же я наделала?
— Мам, всё нормально, успокойся, не плачь, — Ромка снова встаёт на ноги и вытирает тыльной стороной запястья подбородок, размазывая кровь.
Слёзы, которых так долго не было, очередным потоком льются из моих глаз, а Ромка качает головой и усмехается — не со злом… Он смотрит на меня с жалостью.
— Глупенькая ты, Лялька.
