Несмотря на субботний день, в душевой никого — это радует. Но недолго. Не успеваю прикрыть дверь, как Наташка врывается за мной следом. До чего же настырная баба! Хорошо хоть я одет. Наташка задвигает щеколду, распахивает короткий халатик и порывисто прижимается ко мне своими тяжёлыми дойками.
— Не волнуйся, мой сегодня на дежурстве, — считает она своим долгом сообщить, будто меня это хоть сколько беспокоит.
Наташка — красивая женщина под тридцатник с целым набором неоспоримых достоинств, которые не могут оставить равнодушным ни одного мужика с рабочим прибором. И, конечно, я тоже очень рабочий и неравнодушный, НО… Есть у моей неугомонной соседки один существенный недостаток — она замужем. И совершенно не имеет значения, что козёл муж её недооценивает и недолюбливает. Чужая жена — это табу.
— Наташ, прекращай, — взяв её за плечи, пытаюсь отстранить от себя. — Мы ведь уже договорились.
— Ром, так давай снова передоговоримся. Какие проблемы? — она тяжело дышит и пытается запустить свою руку под резинку моих шорт. — Ну я же вижу, как ты меня хочешь.
— Это не я хочу, а он, — киваю на предательский стояк и выдёргиваю уже добравшуюся до него чужую загребущую ладонь. — Наташ, ты прекрасна, спору нет, но лучше давай на выход.
— Да что ты о себе возомнил, козлина! — взревела эта чокнутая нимфоманка и толкнула меня с такой силой, что я от неожиданности вмазался в стену.
Голова просто чудом не раскололась, а новый болевой спазм заставил меня зажмуриться. Наверное, меня сейчас можно просто брать и пользовать — совершенно идиотская ситуация. Сквозь гул в ушах до меня доносится злое шипение:
— Что, маньячина, любишь, когда жертва слабая и не сопротивляется? Думаешь, я ничего о тебе не знаю, извращенец? Считаешь, что все твои делишки — это большой секрет? Зря ты расслабился, щенок. Подумай, что будет, если я скажу своему Витальке, что ты хотел меня изнасиловать?
Я вот сейчас не очень понял — мне надо её изнасиловать, чтобы она не заявила о насилии? Грёбаный стыд!
— Блудницы, Наташка, не наследуют Царствия Божия, — отвечаю ей устало, держась за затылок, чтобы голова не развалилась.
— Чего-о?
— Совершенно удалите себя от лжесвидетельства и прелюбодейства, потому как ввергнут они виновных в ров погибели.
— Ну точно… маньяк чокнутый, — Наташка начинает пятиться назад, пытаясь, наконец, спрятать свои телеса под халатом.
— Ах, ты, шалава толстомясая! А ну, пошла отсюда, пока я твои сиськи на спине морским узлом не завязала! — это, сорвав с двери хлипкую задвижку, мне на выручку примчалась моя верная Янка.
