— Да, скучала.
— И как тебе — Москва сильно изменилась? — в голосе целый шквал энтузиазма.
— Немного, но я не успела рассмотреть как следует.
— Мы могли бы как-нибудь вместе прогуляться…
— Да, можно. Спасибо.
— А как там, в Чикаго? — воодушевления в голосе уже гораздо меньше.
— Ветрено.
— Тебе не понравилось?
— Очень понравилось.
— М-м… — энтузиазм Львовны сдох.
К счастью, вместе с этим блиц-опросом и ужин подошёл к логическому завершению. В моём желудке пусто, зато я по горло сыта новым знакомством.
Бегом отсюда! На волю!
Я выскользнула через боковую дверь из дома на улицу и жадно вдохнула свежий воздух. Фу-ух! Свобода! Будто из заточения вырвалась. Кипучая энергия уже распирает меня изнутри — дай порвать, да некого! Ну, так-то есть… Но вряд ли папочке понравится, если я начну воевать с его гостем раньше, чем он сам захочет его удавить. А он захочет!..
— Шамиль! — я с разбегу запрыгиваю нашему повару на мощную спину, а из его рук выскальзывает сырое яйцо и — вдребезги. Упс!
— Ух, растуды твою налево! Евка, бандитка! Думал, умной вернёшься, так нет — похоже, последние мозги выдуло.
Шамиль закинул руку за спину и, схватив меня за ноги, дернул на себя, отчего я чуть не повисла вниз головой.
— Сейчас вот как половником дам по заднице, а потом ещё полы мыть заставлю, — ворчит здоровяк, но по голосу я слышу, что он не злится.
— Прости, дедуль, — я хохочу.
— Угу, ещё и за дедулю огребешь до кучи.
Шамиль тоже вырос в детском доме, но он намного старше папы. К слову, и дядя Семён оттуда же, и с моим папой они ровесники. Он не раз говорил мне: «Детдомовцы, Евушка, в большинстве своём отличные ребята и зачастую куда надёжнее папкиных и мамкиных деток. А домашнее воспитание — оно иной раз больше вреда приносит, нежели пользы. Но тут уж всё индивидуально. Главное — всегда оставаться человеком. Во! А кто говорит, что папка твой бандит — плюнь тому в глаз. Это ведь кто так говорит — у кого руки не из того места растут и голова только для шапки. А у папки твоего мозги — ого-го! Они с юности на добычу денег заточены. Всё ясно?»
Мне и так всегда было ясно, что лучше и умнее моего папы никого нет и быть не может. А потом появился Ромка. И он тоже стал лучшим… Только по-другому…
Мы разместились с Шамилем на широких качелях в тени виноградника. После того как я у него на кухне устроила праздник живота, энергии во мне поубавилось, а сытое настроение взметнулось вверх.
— Ну что там американцы твои — совсем тупые? — интересуется Шамиль, почесывая выдающееся пузо.
