Ну я и пошла… на свою голову дурную, не иначе! Привыкла я за эти годы, что местные от меня отстали – даже самые настойчивые кавалеры. Привыкли, что я за словом в карман не полезу и скажу прямо, что о них думаю… а на самом деле дядька явно с ними воспитательную беседу провёл. И потому-то сейчас мне было особенно неуютно и странно.
Всего-то вышла на улицу подышать воздухом, решила пройтись по деревне, может, дойти до околицы, ноги размять, а то совсем застоялась за работой.
И тут же столкнулась с презрением и раздражением, которое обрушилось на голову, едва по улице пошла. Вроде бы и не смотрели на меня кумушки. Вроде и глаз не поднимали. А все равно откуда-то я четко знала – есть негатив. Причем если поначалу, когда я только тут объявилась, все просто «пыхали» любопытством, потом я им стало почти не интересна, то теперь…
Я давно поняла, что как-то по-особому чувствительна к чужим эмоциям, но всегда списывала это на магическую силу, доставшуюся в подарок от Ки. Больше неприятностей, чем пользы. Одно время, признаюсь, даже думала избавиться и вовсе от неудобного магического дара, но… просто не смогла найти того, кто бы мог это проделать. Осторожные расспросы натолкнулись на стену непонимания
– Вот потаскушка… – шипение, – сынку отказала, а сама с проезжим кувыркалась.
– Распутница, у Баргула все такие. Небось он сам первый же и распробовал, – вторил шипению голос помоложе.
– В мои времена бы камнями забили гулящую девку – и вся недолга! – Хрипел третий голос.
Голоса оглушили, зазвенели набатом в голове, в какой-то момент выводя из равновесия. Наверное, я даже покачнулась, что стало причиной очередной порцией шипения.
– Ишь ты, ещё и пьяная ходит белым днем!
– Надо старосту позвать, что за безобразие!
– Никак ещё наших девиц плохому научит! Даже Лирия и вторая девка Баргула такого себе не позволяли…
Как я их слышу, если иду по другой стороне дороги, и звук почти не доносится? Глупые слова, конечно, были неприятны, но не слишком задевали. Поговорят и отстанут. Понятно, что кто-то заметил меня выходящую от найденыша и, разумеется, растрепал. Узнать бы, какая птичка пела, я б её по клюву щелкнула!
– Кина! – Мощное тело перегородило мне дорогу, и было оно не одно.
Что неприятно, дошла я-таки уже до околицы – и даже чуть дальше. А тут… Сирмон. Сынок старосты. Высокий, сильный, ручищи – во – подковы гнуть, не зря же помощником кузница работает! Один из моих самых настойчивых ухажеров, он и так-то периодически порывался мне то какой-то платок разноцветный бабушкиных времен приволочь (у матери спер), то бусики за три медяка, то на сеновал зазвать.
