А тебе, похоже, похер…
Смешно как. Реально похер.
Наблюдаю за его прыжками с интересом школьника, лапки у мухи отрывающего.
Не жалко его. Брезгливо только.
Ванька, наконец, выбрасывает сигарету. Отрывается от разглядывания срани за окном.
Разворачивается ко мне с видом человека, принявшего решение.
— Короче, так. У меня на этот дом и на эти флешки был заказ. Ты, сучка, меня подставила. Значит, тебе и отвечать, поняла?
— Эй, тормози, тварь!
Я вскакиваю и делаю шаг к нему.
Понимаю, что за секунду разгоняюсь на сотку, но не могу тормозить.
Этот гондон мне сейчас предъявляет? Это я ему должна предъявлять! Он подставил меня! Тварь! Мы столько лет друг друга знаем! А он вот так в лёгкую отправил меня в дом подполковника из Конторы! И вообще не парится по этому вопросу! Все, что его занимает, так это прикрытие своей жопы! А если б
Виктор меня там не захотел трахать? А? Если б тупо сдал в ментовку? Я бы срок тянула! А он, Ванька, максимум, как соучастник пошел бы! И, возможно, отделался условкой! Потому что у меня никаких нет доказательств его причастности! Только мое слово! Против его! Но я его не сдала! Не сдала! И сейчас он смеет мне предъявлять? Говно!
Все это я ему высказываю в таких выражениях, что моя воспитательница в детдоме, Валентина Васильевна, явно бы не гордилась. И, может, даже подзатыльник бы дала. Но тетя Валя давно в могиле. А я здесь. Рядом с этой тварью, отправившей меня на срок верный.
— Да ты, сучка, не смогла даже сейф открыть! Тебе все дали! И коды, и схему! — орет в ответ Ванька и толкает меня к стене. На эмоциях.
Я, легкая, а потому отлетаю. Больно стукаюсь лопатками о жесткую крашеную поверхность. Но тут же группируюсь, отскакиваю от стены и в полете цапаю гада за ухо зубами. Хорошее место. Болезненное. И кровавое.
Ванька, несмотря на то, что знаком с моими манерами, все же не успевает увернуться.
И падает на пол, визжа, словно поросенок.
А я вытираю окровавленный рот, подхватываю со стола нож.
Раз пошла такая пьянка, сука, режь последний огурец. Это тоже не мое авторство, если чего, это сторож наш, дядя Миша так приговаривал. Хороший мужик. Жаль, тоже спился и помер. Замерз в снегу. Под Новый год, кстати, как раз.
— Ваня, ты меня знаешь, — шиплю я, недрогнувшей рукой приставляя нож к горлу придурка. Он затихает. Потому что реально знает.
Я, вообще, тихая, как мышка. И спокойная очень.
Пока не выведут. А тогда только одно средство — связать и запереть где-нибудь.
