Потом, отдышавшись, просовываю руку ей под грудь и поднимаю Милану. Прижимаю к себе. Поворачиваю голову и целую.
Пару раз толкаюсь бедрами и вынимаю член.
- Ну что, мальчик или девочка? - шепчу ей в губы.
- От такого напора только мальчик, - улыбается Милана.
Ладонью сжимаю у нее между ног.
Она вскрикивает.
Отпускаю ее и шлепаю по заднице.
- Иди в душ! Я скоро приду! Помою тебя.
Окидываю ее пристальным взглядом. Идеальная. После секса выглядит так, что опять хочется ее трахнуть.
А она как специально наклоняется за своим халатиком, стоя ко спиной.
Рычу и шлепаю ее ещё раз. Уже сильнее. Так, что она вскрикивает и потирает место шлепка. Укоризненно смотрит на меня.
- Иди, - киваю я, жадно глядя на покачивающиеся ягодицы.
Когда едут на сборы, то связь с родителями возможна только через тренера. Даже ребятам постарше не разрешено брать с собой мобильные телефоны и прочие средства связи. Это нормальная практика. На сборах все внимание должно уделяться тренировкам.
Но Булат и тут сделал так, как хотелось ему.
Вот, например, сейчас я сижу и наблюдаю в телефоне, как мигает маячок его наручных часов.
Их я подарил сыну, когда ему исполнилось четыре года. Мне надо было всегда знать, где мой сын. К сожалению, моя работа слишком часто связана с опасностью. Слишком много у меня врагов.
Да, я отбираю бизнес. Делаю компании банкротами, а потом скупаю по дешевке доли или акции. Поднимаю бизнес. И опять продаю.
Но это бизнес. Здесь выживает сильнейший.
Раньше, пока я у меня не появилась семья, я не особо задумывался о последствиях своих действий. Моя жизнь давно перестала быть бесценной для меня.
Но все изменила Милана. Появившаяся в моей жизни как возможность отомстить, она напрочь засела в моем сердце. А теперь еще там поселился и Булат.
И ради них я должен был задуматься.
И я решил отойти от этого опасного бизнеса. Денег давно хватало, чтобы заняться чем-нибудь менее прибыльным, но более безопасным.
К тому же у меня появилась своя спортивная школа.
И я начал потихоньку сворачивать прежние дела.
Но знал, что желающих отомстить мне меньше не стало. Поэтому я с самого раннего детства разговаривал с сыном о том, что он должен делать, если окажется в руках чужих людей.
Это и для обычных людей сейчас не является лишним. Когда развелось столько уродов. А у моего сына такая угроза была в разы выше.
И хотя я всячески опекал его. Ни на минуту не оставляя без присмотра. Но и лишить его обычных детских радостей не мог.
