— Тихо, — послышался голос хозяина дома, и всё замолкло.
— Так вот поэтому и ждал… — пожал плечами дворецкий и с новой силой вцепился в мой чемодан. Он тащил его с таким остервенением, что внутреннее чутьё мне не просто подсказывало, оно прямо-таки кричало, что мою ношу надо срочно отнять и нести обратно, в сугроб. Там, конечно, холодно, но зато никто не ревёт и не сопит.
Но вместо побега я поторопилась за пыхтящим дворецким, преодолела последнюю ступеньку и свернула в коридор, где на приличном друг от друга расстоянии располагались двери из добротного морёного дерева.
Дворецкий пропыхтел почти до конца коридора, скрипнул паркетом возле одной из дверей и радостно грохнул чемоданом об пол.
— Дошли, — выдохнул он, опершись об обшитую шёлковым гобеленом стену.
— Дошли, — подтвердила я, всё ещё поглядывая на чемодан и гадая, не лучше ли переночевать на морозе.
— Комната отличная, — сказал дворецкий и принялся рыться в кармане, — окна в сад, — добавил, достав ключ, — кровать большая, — продолжил рекламировать, распахивая дверь, — и главное далеко от лестницы.
Удалённость, конечно, была важна, но не от лестницы, а от моего дома. И это расстояние я бы не отказалась сократить.
— А надолго я у вас? — спросила в надежде, что Паулу известно время появления обратной воронки.
— Надеюсь, навсегда! — выпалил он и жестом пригласил меня осмотреть покои.
— Вот это я понимаю ждали!.. — протянула восторженно.
За дверью раскинулись настоящие хоромы: дубовая мебель с резными узорами, гобелены на стенах, ковры на полу и огромная кровать с балдахином.
— Располагайтесь, — велел Паул и тактично прикрыл за собой дверь.
Я протащила чемодан ближе к кровати, со стуком опустила его на пол и плюхнулась на вполне упругий и хороший матрас.
— Вот это я разобрала бабушкины вещи… — протянула с тоской.
Где я? Что я тут делаю? И всё-таки почему меня или мою бабушку здесь так ждали? Вот что хотелось бы понять и как можно скорее.
Перед сном Паул появился на пороге моей комнаты ещё раз. Он принёс мне чай, две аппетитные булочки с маком, а следом поставил у двери пару сношенных женских ботинок.
— Хозяин попросил у Марты, нашей горничной, — пояснил Паул. — Сказал, что в столице новая мода и вы приехали без обуви, а в нашем графстве зимы не такие тёплые.
В его словах не слышалось осуждения или издёвки над бедной босоногой гостьей, что заставило меня проникнуться симпатией к этому слегка импульсивному дворецкому.
— Спасибо, — ответила, понимая, что сношенные ботинки Марты лучше, чем никаких ботинок вообще. У меня из обувки были с собой только промокшие носки с оленями, да и их здесь вряд ли оценят по достоинству.
