— Ожидание что-то изменит?
Гурдин остановился, опираясь на свой неизменный посох, в полутьме выражение его лица выглядело безмятежным, только глаза казались темными, пугающими омутами. Сейчас со мной стояло древнее существо, гораздо старше и меня, и всех, кого знаю, и даже самого Нордуэлла. Понимание пришло внезапно, но вот спрашивать не рискнула, язык буквально пристыл к нёбу, а в сумраке разлилась белесая мгла, покрывая изморозью стены. Громкий вздох, и все исчезло, а старец едва заметно качнул седовласой головой:
— Нет, эра, не изменит… хотя, вероятно, тебе было бы легче… — и снова его мудрые очи впились в мое лицо.
— Я забыла о том, что значит легкость. Жизнь невероятно сложная, но вместе с тем интересная…м-м-м… вещь. Она более многогранная, чем кажется на первый взгляд.
— Я слышу речи королевы, умной женщины, а не избалованного дитя, — почудилось, или меня и в самом деле похвалили?
— Идем! — Гурдин поманил меня дальше, не позволяя задуматься, засомневаться, изменить принятое скоропалительно решение.
Сумела прогнать все мысли о том, что меня ждет, а думала только об изменениях, которые ждут два северных королевства. Первые шаги они всегда самые сложные, пора привыкать, что два противоборствующих края теперь объединены в единое целое. Кстати, а как будет называться возникшее государство?
На крепостном дворе кипела бурная деятельность. Одни ир'шиони тренировались, другие чистили оружие, от кузницы поднимался к небу дым. Я насторожилась, гораздо более внимательно осматривая окружающую обстановку. Заметила и эрт Декрита, и Алэрина, и своих альбин, вот только супруга нигде видно не было. В голову настойчиво пробивалась какая-то мысль, и, глядя на то, как молодые нордуэлльцы лихо уничтожают соломенных кукол, я, наконец, осмыслила ее.
— Безрассудство! — пробормотала себе под нос, все еще не веря тому, что вижу, и услышала за спиной:
— Что именно, моя госпожа?
Не подпрыгнула только потому, что мою талию опоясывали сильные руки Алэра, они же помогли мне развернуться. Все наполненные возмущением фразы разом позабылись, когда, обернувшись, увидела мускулистую шею лорда. Так маняще беззащитно билась на ней синеватая жилка, которую я полюбила целовать. На груди, словно вытесанной из камня, блестели капли пота, которые хотелось смахнуть ладонью, одновременно ощущая неистовое сердцебиение.
— Чем вызвано твое негодование, моя эра? — в словах слышится насмешка, но в глазах застыло ожидание.
