А через год старшей из рода Килли исполнялось двадцать лет, и она становилась совершеннолетней полноправной подданной этого королевства.
И у нее было три пути: пойти на работу и обеспечивать себя и сестру самой, забыв о наследстве, которое отойдет Болину, как единственному мужчине. И он явно дал понять, что после совершеннолетия Николь он не собирался ни заботиться, ни обеспечивать, ни как-либо содействовать мне.
Вариант второй: сдаться и оставить все как есть. Вручить Лауру какому-то извращенцу, а самой принять статус старой девы и отдаться на милость новой семьи, в которой уже граф Гизофф будет моим опекуном. А имение все так же уйдет Болину, ведь Лаура лишь вторая сестра, а потому не наследует родовое гнездо. Не раньше, чем я и Болин сыграем в ящик.
Конечно, это бы значительно облегчило мою жизнь, и я смогла бы вплотную заняться своим возвращением домой, позволив разбираться со всеми последствиями настоящей хозяйке этого тела. Но не могла я оставить Лауру. Да и так подгадить Николь, которая из кожи вон лезла ради защиты сестры, я тоже не могла. Пусть она и стерва, но любовь к своим младшеньким у нас была общей.
Тем страшнее, что притязания графа Гизоффа были вполне законны. Предполагалось, что новоиспеченный муж не мог касаться своей жены, не достигнувшей семнадцати лет (то есть «возраста согласия», если по земному), даже если они вступили в брак. Но я видела тут явную огреху в законодательстве, ведь никто не мог сказать точно, какие именно намерения у возрастного жениха, в дом к которому пускали столь юную леди.
Был и третий вариант развития событий. В котором я выхожу замуж, приумножая капитал будущего супруга своей недвижимостью, забирая в новую семью и сестру. А мерзкий кузен остается с носом.
Не завидное положение, надо сказать.
Первый вариант меня бы более чем устроил. Мы, земные девушки, особы пробивные. Зарабатывать на жизнь своим трудом нам не привыкать. И если бы речь шла только обо мне, я бы согласилась не раздумывая, лишь бы не иметь дел с паршивыми родственниками и остаться на свободе.
Но как быть с малюткой Лаурой? Такая жизнь едва ли подойдет для больной девочки, привыкшей жить в определенных условиях. Хотя, дети быстро взрослеют и адаптируются к обстоятельствам. Да и отпрыски крестьян, я уверена, видят вещи и похуже. Но не хотелось бы заставлять проходить ее через все это.
Конечно, в моем сознании мелькнула и другая идея. Если бы Болин внезапно скончался. Скажем, подавился едой или упал с лестницы, то Николь осталась бы единственной наследницей. А уж я — то смогла бы защитить наше небольшое состояние от жадных дворян. Но отсюда вытекало много непредсказуемых последствий, не говоря уже о том, что я едва ли способна на убийство, даже крайне омерзительного человека.
