Улыбка исчезла сама собой, а сердце криво резанула ревность.
Беатрис, перестань… Уговаривала я себя сама. Не думай о таких глупостях, у Даниэля вообще любовница есть, к ней же ты не ревнуешь.
Кстати говоря, Саралин все это время вела себя тихо. Лишь пару раз я видела их с другом вместе, вели они себя ровно, будто и не было той сцены в библиотеки. И я не придавала значения этому. До сегодняшнего момента.
Тело изнутри словно лизнуло огнем, что обернулся острыми, жгучими эмоциями.
— Я бы не хотела быть обузой, Абигайль, — отвлек от мыслей звонкий голосок водницы.
— Прекрати, Ливайя, Аби часто сидит в комнате Беаты, и мы ни разу им еще не помешали, — включился в какие-то странные уговоры Даниэль, что было на него совсем не похоже. Ну хоть ты ей скажи, Ветерок.
— Ты так интимно ее называешь, что смущаешь всех девушек в радиусе слышимости! — неожиданно по-свойски отчитала друга ведьма.
Что я, черт возьми, пропустила за это короткое время? Я уходила в мысли, а не на войну!
— Потому что она для меня, как живительный ветер в полете, разве в этом есть что-то пошлое? Девушки, порой, так любят все перевернуть и усложнить, — фыркнул Даниэль, перехватывая меня за талию покрепче. — И вообще, я за то, чтобы у Беаты появлялись подруги, так что хватит спорить.
Я впервые услышала истинную причину возникновения прозвища, которое изначально показалось мне странным. И если учитывать особенности магии этого парня, было очень даже приятно называться не какой-нибудь зайкой, а ветром, без которого полет дракона почти невозможен.
— Ребят, что-то я отвлеклась и, кажется, попала в другую вселенную, потому что совсем не могу поймать нить разговора, — пришлось мне признаться, ибо ситуация явно выходила из-под контроля.
— Ты нравишься Абигайль и Даниэлю, — ответить решила сама Ливайя, подняв на меня свои большие голубые глаза, в которых сияла такая искренность, что, наверняка, все мои знакомые бабульки, сидящие на лавочках у подъездов по вечерам, проглотили бы свои языки. Навечно. — И мне бы хотелось с тобой подружиться. Ведь ты притягиваешь важных для меня существ, это что-то да значит, — с детской непосредственностью продолжила она. — Даниэль и Абигайль зовут меня на посиделки в твоей комнате. Ты не против, если я стану частью твоей академической жизни? Я не то чтобы полезная, но добрая и всегда говорю правду.
Я язык проглотила тоже, к слову.
Только и смогла, что закивать как болванчик, чем вызвала понимающую улыбку друга. Что, нравится тебе, Дани, такие милашки, отправляющие в нокаут одним своим словом, да? Оставалось лишь тяжело-тяжело вздохнуть, мысленно, разумеется.
