— Зачем ты это делаешь? — совершенно потерявшись, спросил я.
— Сама не знаю, — ответила она, доставая из сумки зеленый кожаный кошелек. — Долг, вероятно, хочу вернуть.
Виола искренне улыбнулась, от чего внутри стало вдруг тепло, и вновь повернулась к кассе. Я чувствовал себя странно, внимательно изучая её. Словно подглядывал в замочную скважину запертой комнаты, от которой мне никогда не достанется ключ. Потому что не заслужил, не имел права.
Не то чтобы я специально обращал внимание. Просто это боксерская привычка, которую с детства привил Джесс — следить за каждым жестом противника. Противника ли?
Мне не следовало пить с ней кофе, не следовало вообще находиться рядом, но меня всегда так и подмывало нарушить пару правил. И я не мог объяснить, по какой причине в тот раз был именно такой случай.
— С вас двенадцать девяносто девять, — скучающе произнес бариста, и до того как Виола успела открыть кошелек, я протянул двадцатку.
— Что ты делаешь?
— А на что похоже? — ответил я. — ПлачУ.
— Ты не должен, ты меня не приглашал, — нахмурилась она.
— В любом случае, уже слишком поздно, — ответил я, забирая сдачу и бросая пару монет в банку на благотворительность.
— Ты же сам сказал, что не хочешь пить со мной кофе.
Ее глаза гипнотизировали мои, словно заставляя пойти на попятную. «Ага, жди!» — ухмыльнувшись, подумал я, вслух же произнес:
— Тогда считай, что приглашаю сейчас.
— Ты невыносим, как и раньше. — Она с силой запихнула кошелек в сумку. — Я не соглашаюсь с тобой идти!
Виола сжала губы в жесткую прямую линию, задрав подбородок, и уперла руки в бока, словно пытаясь запугать меня, точь-в-точь как семь лет назад. Только теперь это выглядело комично, учитывая, что я был выше ее на голову. Я и сам не понимал, почему получал такое удовольствие, подначивая ее.
— Я злюсь на тебя, — наконец произнесла она.
— Так это твоя проблема. Не злись. — Развернувшись на каблуках и скрестив руки на груди, девушка двинулась вглубь кафе, так тщательно выбирая столик, словно от того, где следующие пятнадцать минут мы будем сидеть, зависела чья-то жизнь. Я с подносом в руках зашагал следом. — Хотя мне интересно, за что?
Я поставил поднос на стол и упал на сидение напротив. Виола осталась стоять.
— Мы не виделись семь лет, Ник, а ты ведешь себя … — Она пожала плечами и развела руками. — Короче, ты меня разочаровываешь.
— Не надо было очаровываться. — Ее брови насупились, создав забавную морщинку.
— А ты все такой же.
