Полковник развернулся и зашагал к выходу, а я сел, опираясь локтем на колено, посмотрел ему вслед с нескрываемым презрением и показал средний палец.
Я ухмыльнулся, гордый сам за себя.
— Удивительно, что после этого я до сих пор жив. Если все наказания записывались, почему никто не вернулся и не проломил мне за такую дерзость голову?
— Он не разрешал никому вмешиваться в ход экспериментов, — ответил Джесс. — Но должен сказать, Максфилд был в восторге.
— В каком смысле? — спросил я.
— Неужели у тебя никогда не возникало мыслей по поводу того, почему так часто ты оказывался в этом кабинете? — постучал он пальцем по собственной голове.
Признаться, я думал об этом. Но списывал все на свою исключительную невезучесть.
— Максфилд гений в своем роде. И одновременно безумец. Унизить тебя, чтобы укрепить твою доминантную позицию внутри взвода, разве это придет в голову нормальному человеку?
Взгляд брата уперся в мое лицо. Я ошарашенно замер, до боли сжав кулаки, и опустил глаза, изучая его отражение в полированной поверхности деревянного стола, разделявшего нас.
— Ты хочешь сказать, что все ссоры, драки, наказания не случайность, а часть продуманной кем-то стратегии? — наконец произнёс я.
— В целом да, ну кроме того случая с дочкой полковника разве что. Но именно тогда он обратил на тебя внимание. Случайности не случайны, Ник. Ты можешь считать это или не считать справедливым, но все в этом мире подчиняется психологическим законам вселенной. Гораздо интереснее наблюдать, как эти законы срабатывают в коллективе именно так, как предполагалось. Большинство учащихся Эдмундса достаточно заурядны, но есть действительно занятные экземпляры. Ситуации моделируются в соответствии с характеристиками и возможностями каждого.
Я прикрыл глаза и медленно выдохнул, по спине скатилась капля холодного пота. Показанное братом видео объясняло все предельно ясно. Каждая подстроенная ситуация была уроком, который я должен был усвоить. Очень прочно.
В это время у меня перед взором промелькнули наблюдающие перед экранами люди в белых халатах, которые заполняли таблицы, вычерчивали графики, анализируя мое поведение, и по венам начала растекаться холодная ярость. Видео на экране остановилось, и пятнадцатилетний Ник, все еще показывающий спине обидчика средний палец, выглядел полным злости и решимости. Максфилд получил того, кто был ему нужен.
Я всегда понимал, что полковник перегибал палку. От его нравоучений веяло нездоровым энтузиазмом, а длинные монологи, наполненные мотивационными речами, больше смахивали на больные теории. Иногда мне казалось, что он просто старался подготовить нас к будущему, которое, учитывая наше прошлое, явно не было настроено благосклонно, но теперь все больше убеждался: навязанные в Эдмундсе принципы в лучшем случае оказывались ложными, в худшем — калечаще опасными.
