— Дисциплина в мелочах, — бойко крикнул брат с наигранным педагогическим энтузиазмом. Он скрылся из виду, но его тяжелые шаги еще долго отдавались эхом, отлетая от стен.
— Да чтоб ты споткнулся, — пробубнил Арт.
* * *
Закончился год, и наступило лето. Мы выстроились у тира в две колонны.
— Готовься, — подойдя ко мне сзади, произнес Джес. К этому моменту почти все закончили стрелять. По результатам за год впереди были только мы с Шоном. И так как имели самые высокие баллы, финальный зачет — стрельбу из пистолета стоя — должны были сдавать последними.
— Бери тот, что справа, — за спиной прошептал брат. — На левом прицел сбит в сторону. Обрати внимание, как у всех, кто из него стреляет, пуля чуть уходит в бок.
— Рид! — гаркнул инструктор.
«Только левый не бери! Только не левый», — шептал я про себя. Я не хотел проигрывать, но и побеждать таким образом тоже. Как специально, Шон взял со стола лежащий слева пистолет, перезарядил его, прицелился и выстрелил.
— Шесть!
Как и следовало ожидать, по залу пробежал недовольный гул. Шон прикрыл глаза, не понимая причины, ведь от него ждали не меньше девяти. Я же тяжело вздохнул, потому что знал ответ. Он снова перезарядил пистолет и сделал второй выстрел.
— Семь!
Рид всплеснул руками, лишь на секунду проявив слабость, но тут же загнал эмоции под контроль. Он снова прицелился.
— Десять!
Меня внезапно наполнила такая гордость. Не за себя, за него! Ведь Шон догадался.
— Лавант! — разнеслась по залу моя фамилия, и я шагнул вперед. Для победы мне требовалось двадцать четыре очка. Я подошел к лежащему справа пистолету. Глянул на Джесса, который в этот момент болтал с кем-то из старшин. Брат был во мне абсолютно уверен, так что расслабленно подпирал плечом стену. Шон выглядел расстроенным. Он стоял в отдалении от всех, засунув руки в карманы.
Я дважды выбил по девять. Теперь для победы мне нужна была лишь шестерка.
Я поднял руку в третий раз, задержал дыхание. Время вокруг остановилось, отдаваясь пульсом в венах и мерным стуком сердца. Краем глаза я уловил, как по виску Шона скатилась капля пота. А потом я сделал то, что Джесс учил никогда не делать. «Это грубая ошибка», — из раза в раз вдалбливал он в мою голову. Я наклонил кисть влево, наводя прицел, зная, что следом за ней последует и пуля. Словно в замедленной съемке я видел, как изо рта брата сорвалась пара «крепких» слов.
Я спустил курок.
— Четыре!
Судя по выражению лица, Джесс готов был разорвать меня. Я видел по его глазам, что если бы только он мог, то давно бы уже съездил мне по затылку, подобрав как минимум пятнадцать синонимов к слову «придурок». Я потер ладонями все еще ноющие после вчерашней тренировки ребра и, тихо посочувствовав им, произнес: «Крепитесь, ребята», но улыбки сдержать не смог.
