Вздрагиваю от прикосновения. На мой лоб ложится прохладная ладонь. Пульсация в висках становится меньше.
— Ты очень бледная, — передо мной присаживается Рад. — Точно нормально себя чувствуешь?
— Голова опять болит, — признаюсь ему.
— Пить не надо было, если не умеешь, — раздается издевательское от Лекса.
— Отвали, — отшивает его брат. — Дай руку, — вытягивает мою. — Пальчики холодные, — расправляет их прикосновением, считает пульс на запястье. — Боишься? — говорит тише, чтобы Алексей не слышал. — Он придурок, но не беспредельщик. Не бойся его, — старается успокоить.
— Рад, ты бы руки убрал от моей невесты, — недовольно хлопает его по плечу Лекс, неожиданно оказавшийся за спиной брата. — Завтрак готов.
— Найди невесте пару таблеток от головы, а лучше легкое успокоительное и включи уже голову! — поднявшись, рычит Рад, толкая брата ладонью в затылок. — Не со своими девочками на тусовке общаешься.
Интересные у них отношения. Вроде дружат, но в тоже время, Радомир явно имеет на брата влияние. С Лекса слетает немного спеси, и мы можем спокойно поесть. Нехитрые бутерброды, чай и таблетки от головы — такой вот скромный завтрак под перекрестными взглядами братьев Яровских.
— Не говори никому про эту квартиру, — просит Радомир, пока мы собираемся.
— Не буду, — улыбаюсь ему.
От мужчины веет надежностью и спокойствием. Он намного старше меня. Думаю, именно поэтому рядом с Радомиром мне не так страшно, как с отмороженным Лексом.
В машине сидим тихо, как мышки. Сначала везем Катю домой. Возле ее подъезда долго обнимаемся. Я не знаю, когда еще у меня будет возможность встретиться с подругой. До начала занятий в университете еще целое лето, а правил нового дома я совсем не знаю. Можно ли мне будет выбираться и гулять с подругой? Или это все, конец. Можно будет проводить время только с будущим мужем.
Опять становится очень тоскливо. Всю дорогу до особняка отца я тоже молчу.
В дом мы входим втроем. Нас тут же встречает взволнованная мама.
— Я ее не трогал, — с порога заявляет Лекс. И мамочка едва заметно с облегчением выдыхает.
Решаю, что жаловаться ей на ночь в одной постели с пьяным Яровским не стоит. Тут он прав. Не было ведь ничего, а значит и жаловаться не на что.
Поднимаемся на второй этаж.
— Можно не ходить за мной в комнату? — торможу Лекса у двери.
— Почему? — мурлычет он, прикасаясь пальцами к моей щеке. Тут же получает по ним.
Делаю шаг назад и оказываюсь прижата к стене. Ищу пальчиками дверную ручку, чтобы сбежать. Замечает, ловит, подносит к губам и замирает в миллиметре от прикосновения.
