Я готова сейчас спорить с мужчиной, доказывать или прогонять. Отпираю дверь в квартиру, бросаю ключи на тумбочку. Завариваю себе чай, делаю кофе Халиду, который тот снова не выпьет.
– Ты подозрительно тихая, - Халид усаживается на стул, поворачивает так, чтобы наблюдать за мной. – Подсыпаешь мне яд втихаря?
– Зачем? Ты сам себя погубишь, Халид. В один момент ты просто не справишься с тем, что взвалил. А я буду рядом лишь для того, чтобы увидеть это.
– Ада, если бы я хотел послушать философствование, то поехал бы к матери. Здесь я не за этим.
– Опять прижмёшь к стене? О, или лучше выйти в подъезд? Очевидно, что раз я теперь недостойна твоего дома, то лучше всего заниматься сексом там.
Сжимаю крепко ложку, помешиваю сахар. Звон отдаёт эхом в голове, гулша собственные мысли. В старом подъезде, где треснула плитка, на грани злости и желания, с криками и поцелуями – наш первый раз спустя пять лет.
Что прекрасно характеризует наши отношения.
Грязь и разруха, никакого будущего.
– Иди ко мне, колючка, - Халид не спрашивает, просто тянет к себе, когда я ставлю кружки на стол. Падаю на его колени, пытаюсь вырваться. – Без сопров, Ада. Знаешь, как это?
– Нет, прости, забыла. Напомнить не получится.
– Ты невероятная, - внезапный комплимент глушит и выбивает привычную дерзость. – Всё повторяешь, что будешь смирной и послушной, а после этого со всех сил борешься со мной. Не умеешь держать своё слово.
– Я…
– Это был не вопрос. Ответ я уже получил давно, когда ты сбежала от меня. Помнишь условие? Ты нарушила все договоренности, а я возьму плату за каждое твоё предательство.
Халид говорит так, словно уже знает, что я спрятала нашего сына. Увезла, растила в одиночестве. И пусть мужчина не хотел детей, уверена, не упустить возможности этим уколоть, упрекнуть.
Как ещё одна моя слабость, на которую ему приятно давить. Так, чтобы я прогнулась. Хотя сама себе напоминаю юлу. Чем сильнее меня заводить, трогать, раздражать – тем дольше я буду сопротивляться.
– Мстить девушке, Хал, это низко.
Устраиваюсь на нём удобнее, потому что никто не собирается меня отпускать. Гладит ноги, бёдра и талию. Мне приходится обнять мужчину за шею, чтобы спрятать взгляд на его груди. Не хочу смотреть, говорить, спорить.
Меня до сих пор колотит, будто всё ещё в том подъезде, всё ещё царапаю мужчину, пуская тому кровь. Чувствую себя больной из-за того, что возбудилась в тот момент, смогла достичь оргазма.
– Низко, Ада, - повторяет мой тон, насмехается. – Признаваться в любви, а после сбегать. Сколько продержалась? Три минуты? Я ненавижу ложь.
