Двойной фантом | страница 5
— Ясно, Ваше Величество… — выдохнул Светлейший князь.
— Что же касается безопасности Цесаревича — если на миг предположить, что сей вопрос вас и впрямь волнует, а я все же склонен видеть в своих подданных лучшее, даже в таких, как вы — то не извольте переживать, — уже куда спокойнее добавил Борис. — Я повторно устрою ревизию его охраны — хотя и не вижу в сем мероприятии ни малейшей необходимости!
— Благодарю, мой Государь… Но в Венецию…
— И в Венецию Цесаревич отправится не ранее, чем я буду абсолютно уверен в его абсолютной защищенности!
— Прошу прощения, может быть, все-таки, отменить сию поездку… — начал было Романов.
— Более вас не задерживаю, — уже вовсе не слушая, бросил ему Борис.
Покинув тронный зал, Светлейший князь, не глядя по сторонам, прошел дворцовым коридором, с абсолютно потерянным видом спустился по парадной лестнице, понуро вышел на площадь, шагнул в услужливо открытый для него адъютантом портал, и только здесь, в белом астральном тоннеле, позволил себе наконец самодовольную улыбку. Неприятно, конечно, выставлять себя идиотом, но главное, что разговор с Императором прошел как нельзя лучше!
Что ж, теперь в разыгрываемой Романовым партии следовало сделать следующий ход…
Глава 1
в которой надо мной кружит голодная чайка
— Ух ты! Это мы где? — озираясь по сторонам, с любопытством поинтересовалась Муравьева, последней шагнув из портала.
— Похоже на Таврику, — не без сомнений заметила в ответ Инна Змаевич.
— Таврику? — переспросил я. «Это Крым, что ли?» — беззвучно уточнил у Фу.
«Так сии земли тоже называют», — с готовностью подтвердил дух.
Мы стояли на относительно пологом, поросшем вечнозелеными соснами и голым по зимней поре колючим кустарником горном склоне — выше, саженях в пятидесяти, превращавшемся в отвесные серые скалы. Под ногами у нас лежала жухлая прошлогодняя трава, лишь в отдельных, наиболее тенистых закоулках накрытая робкими снежными холмиками. Внизу, в тех же пятидесяти саженях, за узкой полоской каменистого пляжа, по которому, подозрительно поглядывая в нашу сторону, лениво гуляли тощие чайки, чернело мрачное в своем могучем спокойствии, холодное даже с виду море.
— Таврика и есть, — уверенно заявила Воронцова. — Юго-западная оконечность полуострова. — Где-то здесь неподалеку, в районе Балаклавы, мои фамильные виноградники.
— Ты хотела сказать, наши виноградники, — с лукавой улыбкой поправила ее Маша.
— Ну да, — невозмутимо кивнула Милана. — Треть площадей теперь твоя. Но сорт там растет пока по-любому прежний — Воронцовский.