— Леонид Ильич это недопустимо. Армейское руководство и генштаб считают эту инициативу необдуманной и противоречащей интересам обороноспособности Советского союза. С таким вашим решением я категорически не согласен. И прошу вас в присутствии других членов Политбюро снять этот вопрос. Мы и так уже в достаточной степени пошли на значительные уступки в договоре по ОСВ. Тут и так голову ломаешь, как американские военные базы «прикрыть», флот их, с каждым годом наглеет все больше. Самолеты натовские летают вдоль границ каждый день. Подводные лодки в нашу экономическую зону, как к себе в огород на пикник ходят. А мы уберем ракеты… Да это такое, такое — просто нет слов. Мы просто с голой ж… против их ракет в Европе останемся. — По наклону головы и выражению лица министра было ясно, от своих слов не отступится. Или как бык на корриде умрет, но бодаться будет до последнего вздоха
«Говорил я тебе, шеф, не пойдет на разоружение Устинов, — подначил изнутри Викторин — Теперь что? Ну, какое разоружение. Видишь, флот НАТО наглеет. Самолеты всю границу прощупали. А подлодки американские, что делают? Действительно прав Дима. И не уговаривай меня…»
— А куда я вас спрашиваю, в таком случае смотрит наш флот? Где наша авиация? Почему не докладываете, о таком критическом положении? Хотите, что бы как в сорок первом году случилось!? — Толстое грубое лицо Брежнева пошло красными пятнами, речь ухудшилась. Глаза яростно блестели из-под грозно сдвинутых кустистых бровей. Викторин еле успевал регулировать сердечное давление подшефного организма. «Пламенный мотор» Ильича шел вразнос.
— Тут голову ломаешь, как народ накормить, армию вооружить, за весь соцлагерь бороться приходиться. Но думаю, надежные товарищи поддержат. А тут? Сам не вникнешь в дело, все полный бардак. Все здоровье последнее угробишь с вами. Кто докладывал о паритете? Не вы? Значит врали? Или нет? А раз нет — то так и сделаем, как предлагают товарищи. Кто за? — Решение прошло большинством всего в два голоса. Но в протоколе, естественно, записано было о единогласном одобрении. Но Брежнев всех недовольных запомнил и уверил братца, что со всеми разберется.
— Мы готовы договорится об ограничении развертывания новых подводных лодок типа «Огайо» в США и аналогичных подводных стратегических крейсеров типа «Акула» в СССР… Таким образом новые мирные инициативы объединяет одна единая цель, одно наше общее стремление — сделать все возможное, чтобы вывести народы из-под угрозы ядерной войны, сохранить мир на Земле, — он переждал продолжительные аплодисменты и неожиданно добавил, — Но если нам навяжут такую войну мы будем сражаться в ней до конца, до полного уничтожения агрессора, так как сражались наши соратники в Брестской крепости, под Сталинградом и в поверженном Берлине. Мы всегда помним слова песни: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». Пусть об этом помнят и все те, кто надеется отсидеться от последствий своей авантюристической политики за океаном и в противоатомных убежищах. Не получится, господа!
