— Понять понял, — опять пошутил Виктор. — «Работаем под прикрытием». Только ведь с Польшей тоже решать надо.
— А устранением там уже ничего не добьешься, Витя, — ответил Брежнев. — Надо что-то другое придумывать.
— А если… — Викторин вдохновенно начал импровизировать…»
Пока шел этот разговор близких друзей. Лицо медсестрички становилось все более испуганным. Брежнев же был в ступоре, ну так ей казалось.
— Это инсульт…Что теперь со мной будет? Мамочка моя. Леня, что с тобой? Не молчи! — Юля стала укладывать Брежнева на пол, при этом засовывала свой халат ему под голову. Потом в чем мать родила, бросилась открывать дверь. Там за дверью находились два охранника. От волнения дрожали руки, к тому же они стали потными скользили. Замок никак не поддавался. По щекам Юли текли слезы, зубы стучали.
Два охранника, находящиеся за дверью, услышав плач и крики медсестры, поняли, что- то с «дедом». Медведев, недолго думая, решил выбить дверь. В следующую минуту массивная, крепкая на вид дверь пала под дружным ударом могучих плеч телохранителей генерального секретаря.
— Что с Дедом, где он? — рявкнул Медведев. Зареванная трясущаяся Юля побежала на кухню. Скорости, с какой рванули за ней охранники позавидовал бы и Карл Льюис с Беном Джонсоном. Пробегая мимо Юлечки, Володя отметил про себя: «А губа у Деда не дура».
В то время пока у Юлии, и сотрудников девятки сердце трепетало от страха за Генерального секретаря, диалог между «сиамскими родственниками» продолжался. Ильич старательно искал в предложениях Викторина слабые места, а последний отбивался, опираясь на прочитанные книги и фильмы о разведчиках, рассказы Рыбакова и собственный здравый смысл.
В это время вбежали в комнату охранники, и Медведев увидел, что Брежнев лежит в одних трениках на холодном кафельном полу с халатом под головой, и не шевелится. А Юля лежала в коридоре, поскользнувшись на испанском кафеле. Слезы лились прямо ручьем на упругую девичью грудь…
— Леонид Ильич, что с вами? Леонид Ильич! Звони в скорую, — приказал Медведев напарнику. Сам опустился на колени проверить сердце. В горячке не осознав, что слышит стук и решив, что не бьется. «Будем делать искусственное дыхание, рот в рот», — и прильнул со всем рвением губами ко рту Генерального секретаря. Несмотря на всю увлеченность спором, Викторин забеспокоился первым.
«- Шеф, кончай базар. Включай ориентацию, глянь, что вокруг делается».
— У-у… ой… Юля, ну что ты так крепко целуешь? А ж губам больно! — очнулся Брежнев.
