И как положено по закону подлости, она наступила на оставленный Васькой хрящик.
Обычного гражданина страны советов картина разбившейся банки икры повергла бы в шок. Но не работника «нашей» торговли. И не такое видали. Толстомырдина сидела на полу вся икре, пытаясь выковырять толстым, как сарделька, пальцем икру из правого уха. Но ее больше огорчала не разбитая банка, а испорченная прическа. Теперь придется договариваться с мастером салона, опять ждать очередь, делать завивку, укладку.
— Самка собаки косорукая, Клавка, скотина слепая. Твою икру заберу, — сказала Мара Аркадьевна, увидев случившееся. Несмотря на Клавину катастрофу, магазин «Три ступеньки» продолжал жить своей обычной жизнью. На прилавках лежал все тот же ассортимент продуктов первой необходимости: соль, спички, макароны, болгарские консервы. На длинных, полупустых прилавках стояли «египетские пирамиды» консервных банок сгущенного молока, морской капусты, килек в томате. Да, еще в этом магазине продавалось мясо первого сорта с костями по 2 рубля за килограмм, колбаса ливерная по 50 копеек, и зельц из «говядины» по рубль десять, а так же «краковская» колбаса по 3 рубля 30 копеек, и сосиски молочные по 2 рубля 50 копеек. В молочном отделе стояли треугольные, бумажные, вечно подтекающие пакеты молока по 16 и 25 копеек, жиденькая сметана, яйца по 90 копеек. А продавцы продолжали, как и каждый день, «делать свой маленький гешефт», обвешивая и обсчитывая, толпившихся в очередях и скандаливших покупателей. Советская бумажная промышленность работала хорошо, с перевыполнением плана, поэтому у продавцов продовольственных магазинов всегда была серая, толщиной «типа картон», оберточная бумага. Которая была чрезвычайно любима продавцами мясомолочных, сыро-колбасных, и других развесных отделов. Эта бумага уходила тоннами. В результате жизнь работников торговли окрашивалась из золотого в изумрудно-бриллиантовый цвет, а слух услаждался хрустом крупных купюр. И процесс этот шел по нарастающей. Запросы советских работников торговли, как и всех советских людей, что не раз отмечалось на партийных Пленумах, все повышались. Поэтому процесс обсчета, обвеса у продавца происходил на уровне подсознания, автоматически. Вот и сейчас Люся — продавец колбасного отдела, работала как всегда. Козырева была на хорошем счету в магазине. Ее не раз награждали почетной грамотой и выносили благодарность. Люся была опытной работницей и «ударницей социалистического труда». Работу свою любила и выполняла быстро, на автомате. Алгоритм ее работы был привычен: колбаса, бумага, вес, это… на ум пошло, чек, сдача, следующий. Поэтому когда пожилой покупатель купил у нее ливерной колбасы, она не обратила на него особого внимания, отметив только, что покупатель носит синей берет и черные импортные очки, а также импортный темно-синий плащ.
