Вечером супругов проводили в спальню. Александр предвкушал наслаждение, но девочка скромно села на стул и сказала с акцентом:
– Александр, я посижу, пока гости внизу, а потом уйду в свою спальню…
Александр попытался обнять жену, но Лиза только отворачивалась и сжимала губки, прикрывая лицо ладонью.
– Дорогая, неужели ты не хочешь провести нашу первую брачную ночь вместе? – удивился Александр.
– Александр, хочешь – гони меня, хочешь – люби, но знай: я больна чахоткой… – призналась супругу Лиза и разрыдалась.
Александр несколько минут стоял, как вкопанный, а потом бросился на колени перед Лизой, плача вместе с ней и уговаривая её:
– Милая, драгоценная моя, пожалуйста, не плач, я буду любить тебя, буду на руках носить, мы всё сделаем, чтобы тебе было хорошо…
– Я испорчу тебе жизнь… – заплакала смущённая Лиза, и в этот момент Александру она показалась такой чистой и обиженной судьбой, Что юноша воскликнул с любовью и нежностью:
– Ты – самая лучшая, самая любимая, ты не можешь испортить мне жизнь!
Так шла жизнь своим чередом, Александр взрослел и понимал, что должен быть почти что нянькой для больной жены. А тем временем скончалась Екатерина. Бестужев, Павел и Александр открыли тяжёлые скрипучие ящики в столе Екатерины, и нашли завещание на Александра.
– Сын, ты, конечно, наследник, но ты юн, и у тебя больная жена. Оставь престол мне! – предложил Павел.
Александр подумал и изрёк:
– Пожалуй, правь, отец, только вот что делать с завещанием?
После оглушающего молчания Бестужев показал взглядом на камин, Павел всё понял, скомкал документ и резко бросил в огонь. Потом опять была пауза молчания, которую с ехидством прервал Павел:
– Теперь, Сашка, ты даже, если захочешь, не сможешь править! Вот так!
Скоро Павел встал на престол и начал свою лихорадочную деятельность, одних приказов он издал больше, чем за всё правление Петра первого и Екатерины второй, притом некоторые поражали нелепостью: например, сносить памятники культуры, построенные его матерью, красить двери только в чёрно-белые цвета. Сам новый император внушал ужас и смех одновременно, когда срывал неугодные ему круглые шляпы или бил офицеров за то, что они носят фрак или не кланяются ему.
Так же, как отец, Павел любил Прусскую форму и ввёл неудобные прусские парики в армии. Однажды генералиссимус Александр Суворов, великий полководец и патриот, прибыл к Павлу в старой удобной форме.
– Переодеться! – приказал Павел.
Суворов, как умный человек, подумал, что ответить, и произнёс великие по мудрости слова:
