– Ты здесь подчиняешься послу в первую очередь. Откажешься выполнить ее волю?
Подобравшись, Эрмина закрыла рот и пару секунд молча глядела на стол. После встала и, не оборачиваясь, направилась в сторону арены, к начальнику плантации, который уже крутился возле бойцов и собирался открывать кулачные бои.
Несмотря на хмурый вид женщины, которая явно пыталась справиться с внутренними противоречиями, ноги сами несли ее к расчищенной площадке.
– Спасибо, посол, – едва слышно произнес Виек. – Она этого никогда не признает, но на деле ей действительно это было нужно.
– В моем отряде должен царить мир и спокойствие, в том числе душевное. – Лантея кивнула, а после прожгла Виека проницательным взглядом голубых глаз и прямо спросила:
– Ты сам разве не хочешь поучаствовать в боях? Или позволишь жене одной представлять наш отряд?
Он задумался. Затем быстро посмотрел в ту сторону, где Эрмина договаривалась с Делурионом, и вновь перевел взгляд на посла.
– Если вы не против, то я бы не отказался поддержать ее.
Лантея хмыкнула и сделала легкое движение кистью, отпуская Виека. Он сразу же поднялся из-за стола и направился в сторону арены.
– Признаюсь, на такого бойца я бы даже поставил несколько монет, – протянул Манс, поглядывая на спину удалявшегося Виека. – Вряд ли десяток работяг окажутся для него серьезными противниками.
– Думаешь, здесь делают ставки? – усомнилась Лантея.
– Даже если не делают, – вклинился в диалог Оцарио, поднимаясь из-за стола, – это всегда можно исправить.
Он довольно потер руки, растянул губы в лукавой улыбке и тоже отбыл в сторону арены, оставив за столом лишь Ашарха, Манса и Лантею. Кажется, вечер обещал был интересным – весь отряд неожиданно для себя оживился.
Арену хорошо осветили масляными лампами, на ее углах между столбиками натянули веревку, выдворив за нее всех зрителей. А их собралось уже немало: все жители оазиса стянулись вечером к арене, раскинувшейся на самом берегу зацветавшего пруда. Между хетай-ра ловко сновал Оцарио, принимая ставки, успев повздорить с двумя дельцами жуликоватой наружности, которые явно промышляли этим ранее, на всех прошлых боях в оазисе. Пустив в ход всю харизматичность своей натуры, торговец разливался соловьем, призывая ставить стеклянные монетки на опытных старых бойцов, либо же рискнуть и поверить в двух таинственных новичков. И зрители послушно несли Оцарио мелкие деньги – семи-дин – ссыпая их из карманов в ладони торговца. Сдержав слово, Манс тоже поставил небольшую сумму из своих весьма скудных личных средств на Виека.
