Помню, как спустя пару месяцев со дня похорон отца вернулась из школы накрашенная. Все красились, никого подобным уже не удивишь. Но стоило это увидеть бабке, как она тут же зацепилась за мой вид.
– Думала, хоть ты нормальной вырастешь, а всё со шлюхи-матери пример берёшь. Ей-то повезло, я её красивую родила, вот и подобрал её твой папаша. А ты? Обезьянка, рот огромный, глаза огромные, вся некрасивая, нескладная. Кому ты такая нужна?
Слова резали по больному острозаточенным лезвием ножа, отработанными движениями, точно попадая в цель. Я стояла, глядя на неё этими самыми огромными глазами, сжимая кулаки и силясь не расплакаться при ней. Как и любой энергетический вампир, она лишь получит удовольствие от моих эмоций. Но сдержать себя была не в состоянии. Предательская слеза скатилась по щеке, вызывая у неё довольную улыбку.
И ведь я догадывалась, что отличаюсь от миловидных сверстниц. Слишком угловатая, худая, и грудь никак не хотела расти. И все эти оскорбления попали на благодатную почву в период, когда моя внешность скорее походила на набор элементов, не образуя единого целого. И действительно, глядя в зеркало, я наблюдала в нём нечто неоформленное, некрасивое, грубо сколоченное. Странно лишь то, что мальчишек моя угловатость не отпугивала и они всё равно хотели дружить. Ошибка, сбой в матрице.
Заметив мою растерянность, бабка сжала в кулаке мои кудри и потащила умываться в ванную комнату. Я кричала, визжала, царапалась, пыталась её укусить, но ничего не помогало. Бабка весила раза в три больше меня и, похоже, имела кожу на столько же слоёв толще.
– Ничего, тебя-то я воспитаю, – причитала она, включая воду. Нагнула меня над умывальником и принялась смывать косметику намыленной хозяйственным мылом рукой.
– Отпусти, – я фыркала и отплёвывалась, жмурясь, когда мыльная жижа затекала в глаза, – ненавижу. Ненавижу тебя. Чтоб ты сдохла.
– А кто у тебя останется, если я и сдохну? – ухмыльнулась она, совсем не задетая моими проклятьями, продолжая свою пытку. – Пока живёшь под моей крышей, ешь мою еду – делаешь, как я говорю.
В тот же день я поняла, что мне срочно нужно искать работу. Какую угодно.
Как только бабка вышла из комнаты, я медленно сползла на пол, давая волю слезам.
Хотелось домой, к отцу. Вновь обрести и почувствовать защиту. Спокойствие.
Поначалу мне каждый раз приходилось возвращаться в свою ужасную реальность и понимать, что как прежде уже не будет никогда. И если раньше у меня были зубы и ногти. То вскоре отрасли клыки и когти.
