— дабы вместо них с любовью возносить их страдание, каким бы образом они ни страдали, и приносить на их месте это страдание в жертву Тебе, как будто я, в соответствии с моим сердечным желанием, все это выстрадал сам и один моим телом и сердцем. И вот, я приношу сие вместо них Твоему страждущему единородному Сыну, дабы Он был вечно хвалим и скорбные люди утешены, здесь ли, в сей юдоли страдания, или в том мире, находясь в Твоей власти.
О, все вы, кто страдает вместе со мной, посмотрите на меня и послушайте, что я скажу вам: нам, больным членам, надлежит радоваться и утешаться нашим достойным Главой, то есть возлюбленным единородным Сыном Божьим, что Он страдал прежде нас, никогда не имея в сем мире ни единого спокойного дня. Взгляните-ка! Если бы в каком-то захудалом роду нашелся хотя бы один зажиточный человек, то он стал бы радостью для целого рода. Ах, наш, всех членов, достойный Глава, буде милостив к нам! И где нам, по человеческой слабости, не хватает истинного смирения в превратностях жизни, возведи сие к совершенству перед Своим возлюбленным небесным Отцом. Подумай, ведь когда-то Ты пришел на подмогу одному из Своих служителей. В страданиях он уж было отчаялся, но Ты обратился к нему: “Бодрствуй и посмотри на Меня! Я был благороден и беден, Я был прекрасен и обездолен, Я родился во всяческой радости и был исполнен страдания”. Поэтому мы, благочестивые рыцари венценосного Государя, не впадаем в отчаяние. Мы бодрствуем, благородные последователи достойного Предводителя, и не без охоты страдаем. Ибо, если бы в страдании не было иной пользы и блага, как только стать в ту меру подобными прекрасному, ясному зерцалу, Христу, в какую мы Ему следуем, то и тогда страдание было бы отнюдь не напрасно. Мне, по правде сказать, сдается вот что: несмотря на то, что Бог желал подать равную награду как страдавшим, так и не страдавшим в сей жизни, нам, тем не менее, следует, хотя бы ради одного лишь подобия, выбрать себе скорбный удел, ибо любовь ищет подобия и преклоняется пред любовью же, где и как только может.
Эй, с каким же дерзновением пристало бы нам взвалить на себя бремя страданий, коль скоро с помощью них нам надлежит уподобляться Тебе, Государю, исполненному всякого благородства! О, страдание и страдание, как ты само на себя не похоже! Господи, один только Ты — тот самый Страдалец, что не заслужил для Себя никакого страданья. Ну а где, увы, тот, кто мог бы похвастаться тем, что сам не явился причиной страданий? Ведь если, с одной стороны, он не виновен в своем страдании ныне, то, с другой стороны, он все-таки виноват. Посему давайте все мы (имею в виду всех страдальцев, что когда-либо страдали) усядемся в круг, пространный и дальний, и посадим Тебя, нежного, дорогого и безвинного, Любимого [нами], и широко растворим Тебе наши иссушенные жаждою вены: из-за великого влечения к Тебе, богатый, бьющий благодатью родник. И взгляните, о чудо! Подобно земле, что в наибольшей мере растрескалась вследствие сухости, — она, и в наибольшей же мере, пропитается бурными потоками влажных дождей. Не иначе и мы, задавленные бедами люди: чем больше перед Тобой виноваты, тем полней Тебя заключаем в себя разверзшимся сердцем и жаждем, как изрекли Твои Божьи уста, омыться из Твоих болящих, кровоточащих ран (будь то нам в радость или печаль) и сделаться полностью невиновными во всех злодеяниях. И так Ты будешь от нас получать вечную честь и хвалу, мы же от Тебя — благодать, ибо Твоим всемогуществом устраняется всякое неподобие».
