И вот, когда несчастный страдалец находился в смертельной тоске, от него была отнята всякая помощь людей и приходилось лишь ждать, скоро ли на него нападут и предадут лютой смерти, он пал от скорби и смертельного страха на землю подле какой-то ограды и поднял свои исполненные горя, опухшие от плача глаза к Отцу в небесах и вымолвил так: «Ах, Отче всякого милосердия, когда же ныне Ты придешь мне на помощь в моей великой тоске? Милостивое сердце, как же Ты позабыл о великом Своем благоволении ко мне? О Отче, Отче праведный и скорый на помощь, помоги мне, бедному, в сей великой напасти! Не умею в моем, уже омертвевшем, сердце решить, что для меня будет тягостней: быть ли утопленным, сожженным или нанизанным на копье, придется принять одну из этих смертей. Предаю ныне Тебе скорбный мой дух. Спаси же меня, сжалившись, от сей печальной кончины, ибо они уже обступили меня[140], те, что хотят предать меня смерти!» Сию-то исполненную скорби молитву услыхал некий священник. Он прорвался к нему и вырвал его из их рук, отвел в дом и оставил там его на ночь, так что с ним ничего не случилось, а утром помог уйти ему прочь от опасности.
Однажды Служитель шел из Нидерландов к верховьям Рейна. С ним был молоденький спутник, прекрасный ходок. И вот как-то случилось, что он не мог поспеть за своим быстрым товарищем, так как утомился и был нездоров. Спутник опередил его на целых полмили. Служитель оглянулся назад — не видать ли кого, с кем бы можно было пройти через лес, к которому он уже подошел совсем близко, ибо день был на исходе. Лес же был велик и опасен: в нем было убито много народу. Он тихо стоял на опушке, дожидаясь, не пройдет ли кто-либо. Подошли два человека, и шли они очень быстро. Одним из них оказалась молодая, опрятная женщина, другим — здоровенный и свирепый мужлан, с копьем и длинным ножом. На нем была черная куртка. Служитель испугался его страшного вида и принялся озираться, не идет ли кто у них позади, но никого не увидел. Ему подумалось: «О, Господи, что это за человек? Как бы мне, пока еще день, пройти через этот огромный лес! Что будет нынче со мною?» Он осенил свое сердце крестным знамением и решился.
Когда они вошли в лес и изрядно углубились в него, к нему подошла женщина и спросила: кто он и как его звать. Он ей назвал свое имя. Она же сказала: «Любезный государь, мне ваше имя знакомо, я прошу вас принять у меня исповедь». Она начала исповедоваться и сказала: «Увы, добродетельный муж, должна вам признаться, что со мной приключилось большое несчастье. Видите вы молодца, что идет вслед за нами? Это настоящий разбойник. Он убивает людей в здешнем лесу и повсюду вокруг, забирает их деньги и платья, никого не щадя в этом мире. Он обманом увел меня от моих почтенных друзей, и теперь я должна ему быть женою». Услышав такие слова, Служитель пришел в неописуемый ужас, так что едва не лишился всех чувств, и весьма скорбным взором обвел место, где они находились: не увидит ли он или не услышит кого-то, или, может статься, заприметит какой-нибудь путь, дабы им убежать. Но в темном лесу он никого не видел, не слышал, разве что только разбойника, идущего у него за спиной. Тогда он подумал: если бежать, то тебя, такого усталого, он вскоре догонит и предаст смерти, если кричать, то никто в этой пустыне тебя не услышит, и ты будешь обречен опять-таки на смерть. Возведя горе скорбный взор, он изрек: «Ах, Боже, что же будет ныне со мною? О кончина, как близка ты ко мне!» Исповедовавшись, женщина отошла вспять к душегубцу и тихонько попросила его: «Эй, любезный приятель, пойди и ты исповедуйся. У нас дома его весьма почитают [и верят]: кто ему исповедуется, как бы грешен он ни был, того Бог ни за что не оставит. Потому исполни сие, может статься, Бог ради него придет на помощь тебе, когда и ты будешь испускать последний свой вздох». Пока они так шептались друг с другом, Служитель испугался вконец и подумал: «Ты предан!» Молча разбойник начал к нему приближаться. Увидев, что убийца с копьем подступает к нему, несчастный Служитель весь задрожал, все его естество возмутилось, и он подумал в себе: «Ну вот, теперь ты потерян», ибо не ведал, о чем они говорили. Место же там было такое. Рейн протекал вниз по долине неподалеку от леса, по самому берегу бежала тропинка. По приказу разбойника брат пошел подле воды, а сам он зашагал около леса. Когда Служитель немного прошел в трепете сердца, разбойник принялся ему исповедоваться и признался во всех убийствах и злодеяниях, которые сотворил. Но особо подробно он поведал об одном свирепом убийстве, так что у Служителя обмерло сердце, сказав ему так: «Как-то раз пришел я в сей лес ради убийства, как то сделал и ныне. Тут подошел ко мне один достопочтенный священник, и я ему исповедался. Священник шел возле меня, прямо тут, где идете и вы. Едва исповедь завершилась, — продолжил разбойник, — я выхватил этот вот нож, бывший у меня за поясом, и насквозь продырявил его, а потом столкнул с берега в Рейн».
