– О, его выделили, – горько улыбнулась Тарин. – Более чем достаточно. У нас было лучшее оборудование.
– Тогда в чем дело?
– Наша группа… будем считать распалась.
– У кого теперь права на исследования?
– Не знаю. Мне это не интересно, – Тарин устремила глаза в книгу.
– Я в это не верю. Сколько лет вы занимались исследованием?
– Около трех лет. Мы начали работать, будучи еще студентами университета.
– Вы отдали три года исследованию, которое может облегчить жизнь многим людям, – с расстановкой произнес Виктор. – И вам не интересно? Простите, но я не верю.
– Это ваше право, – Тарин снова собиралась встать, но передумала. – Не осталось ничего: ни лаборатории, ни записей, ни людей, которые этим занимались. Остатки информации лишь здесь, – она показала пальцем на свою голову. – И на этом все. Вопрос закрыт.
– Какая разница? – горячо возразил Виктор. – Даже если есть ничтожный шанс разработать такой препарат, вы не должны прекращать работу! Я, как человек, который постоянно сталкивается с ситуациями, где… Вы же сами говорили, что работали в очаге военных действий! Как же вы не понимаете важность…
– Не надо меня учить! – глаза ее потемнели от гнева. – Я прекрасно все помню! Именно там, ухаживая за ранеными, мы поняли, что должны что-то изменить. По возвращении мы стали исследовать вопросы заживления тканей. Но это нам слишком дорого стоило, и не вам меня судить!
– Послушайте, – смягчил он тон. – Знаю, у нас с вами не получается продуктивно общаться. Но то, что я вам не симпатичен, не означает, что мои слова стоит воспринимать в штыки. Бездействие – это тоже преступление. Прошу вас поразмыслить над этим, когда вы успокоитесь.
Разгоряченная, Тарин поднялась в свою комнату. Кровь стучала в висках, голова гудела. Успокоилась она лишь под утро. Но на пары она в тот день не пришла по другой причине.
– Ты как? – в комнату заглянула Регина. – Знаю, Марта приносит тебе еду и лекарства, но я все равно решила зайти, спросить, не нужно ли чего.
– Спасибо, ничего не нужно, – голос Тарин был еле слышен. – Лучше держись от меня подальше, а то заразишься.
– Не беспокойся, у меня крепкий иммунитет. Пока я вырастила своих оболтусов, я чем только не переболела, они все болячки домой притаскивали. Говорить больно?
– Да.
– Тогда молчи лучше. Ангина – жуткая штука. Слушай, что же ты ешь тогда?
– Как это что? Наша повариха каши ей специально варит, бульончики. Ты что ж думаешь, я девочку голодом морю? – Марта была тут как тут.
