И тут в затылок чудовищу вонзился меч. Тот самый, “варяжский” с серебряной насечкой. С очень громким треском, больше похожим на взрыв, голова чудовища разломилась на части.
Я перевёл взгляд выше. Меч держал Унидруг. Он шагнул ко мне, схватил меня за дубленку и оттащил прочь. Обезглавленное тело моего противника билось в агонии, беспорядочно дергая конечностями.
— Готов, — сказал подошедший поближе Оногур. — Смотри, Храбр, видишь чернота сходит? Скверная штука.
Чернота истекала в воздух, как чернила в воду. С явной неохотой рассеивалась в воздухе, как огнем топя в воду вокруг снег и оставляя после себя сильно деформированный, кровавый, но явно человеческий костяк. Кстати, скверна тут диагноз. Штука неприятная, но излечимая. Я поднялся на ноги.
— Не холодно? — спросил я у Унидруга, который который задумчиво смотрел на поверженного врага.
— Любовь греет, — ответил он. И в самом деле, хлопья начавшегося снегопада таяли, не долетая до моего собутыльника. Присмотревшись, я заметил едва заметное дрожание силового поля вокруг Унидруга и меча, который он держал в руке. Да это ж местный паладин. Его лицо которое казалось мне улыбчивым, сейчас было преисполнено жгучей, мертвенной ярости и казалось маской на боевом шлеме.
К останкам кровавика подбежал Распутин, направил на него свой мушкет, нажал на спуск. Пших, пауза… Бум!
— Контрольный, — прокомментировал я, морщась от боли в ушах.
— Верно подмечено! — хмыкнул Распутин. Как он вообще что-то еще слышит. Отдачей его слегка подбросило и он тоже упал на задницу. Но выглядел довольным. Тут же вскочил на ноги.
— Может ты, старец… — очень зловеще начал говорить Унидруг. Голос у него звенел сталью и аж давил, не хуже чем звук выстрела из мушкета.
— Это не по мою душу. Я сразу в сторону ушел, увести хотел. А он не ко мне бежал, — задумчиво сказал Григорий, растирая грудь. Все же отдача у его волшебной бум-палки, надо думать, приличная. Он кивнул на меня. — И не за ним. Я из под Пскова четыре часа летел. И тут часа два были. За шесть часов его найти, и хашишина привести… Храбр, а с тебя дома кровь не цедили?
Я не сразу понял, что он мне. Храбр, это же я. Блин, отходняки после боя, тупняки пошли. Я напряженно повспоминал и честно признался.
— Я не припоминаю. Но у них такие возможности были.
— Кого ты сюда привел! — зазвенел Унигор.
— Да на меня он шел! — крикнула Милена. Она подошла шагов на двадцать. но ближе не подходила. Плавающие в заполненной серо-бурой луже талой воды обугленные кости её явно пугали. — Вы не видели разве? Ко мне, сука рвался!
