«Ниссан» выехал на МКАД. Жизнь здесь не замирала ни днем, ни ночью. В правых рядах тащились фуры; горели фонари, превращая ночь в ясный полдень; со стороны области вплотную подступал лес, мало чем напоминающий обычные полузадушенные человеческие лесопарки до слияния. В таком и заблудиться — раз плюнуть. Шаг-другой за стволы по нужде, и не факт, что быстро выйдешь. Деревья давно поломали выстроенные между ними и дорогой ограждения и неотвратимо приближались к обочине.
Кира вряд ли удалось бы назвать впечатлительным, но те несколько раз, когда он блуждал в чаще, помнил до сих пор. И пусть он никогда в том не признался бы, был уверен, что вышел лишь благодаря старым сказкам, слышанным в детстве, и слегка стыдной, детской же просьбе: старик-лесовик, выведи, а я тебе хлебца принесу. И ведь принес: первым же делом в ближайший магазин помчался и выбрал самый красивый каравай из имевшихся. И что по пути обратно в лес, что по возвращении в город, тропка и не подумала пропадать из виду.
— Кирюх, не спи! Скоро уже приедем, дома отдохнешь.
Сон обещал быть приятным: полным шелеста, шепота и мелодичного, немного низковатого голоса. Голос принадлежал фанге, подвозившей его после ухода из клиники, но во сне Кир этого не помнил, просто наслаждаясь его звучанием.
— Дракхул отчаянно торговался. Он прекрасно понимал, что горстке фангов не выстоять против миллиардов. При необходимости, люди утопили бы их в собственной крови. Но и становиться зависимым от еды он не собирался. С подписанием мирного договора он не успел всего ничего. Ситуация вышла из-под контроля раньше: фанги вспомнили, что любой человек слабее, а люди — о серебре, ультрафиолете и новом оружии, — рассказывал профессор.
— На нашей территории начало конфликту положил инцидент в небольшом поселке Задольский, в котором разыгралась самая настоящая драма. До появления фангов она могла бы стать основной идеей для какого-нибудь бульварного чтива, после — лишь полицейским отчетом, — студия исчезла, экран показал унылый пейзаж с полями-лесами на фоне закрытого тяжелыми облаками неба, грязные предзимние улицы с лужами внушительных размеров и четырехэтажные строения, башнями взмывавшие вверх рядом с приземистыми деревенскими домишками.
— Несколько-сот-летний Дэр-И-ан — второго имени так и не выяснили, как и того, к какому фангскому прайду он принадлежал, — вещал профессор, — пробудившийся в лесу, непосредственно примыкающем к поселку, повадился охотиться на ночных улочках. Брал немного, жертв не убивал, но оставлял осадок в людских душах: неприятно ощущать себя дойной коровой и жертвой насилия одновременно, не так ли?
