— Шогги, не мог бы ты... — начал говорить он.
Внезапно, он услышал другой звук: краткий, тяжелый хруст, как будто кто-то треснул суставами пальцев. Как странно. Баскевиль посмотрел вверх и вниз, изучая блестящий коричневый оттенок настенной панели.
В стене была дырка на уровне груди прямо справа от него, маленькая дыра, полсантиметра в диаметре, которой, определенно, раньше тут не было. Края дырки слегка дымились.
— Шогги? — произнес он, а затем обнаружил внезапное, острое ощущение боли. Он бросил взгляд на свою правую руку. Жженая рана была прямо у него на плече. Выстрел прожег его куртку и рубашку, и прошел сквозь кожу, оставив спекшуюся черную кровь.
— Вот дерьмо! — заявил он, делая шаг назад. — Шогги! Полагаю, что меня только что подстрелили. — Он повернулся, с легким головокружением от шока. Лазерный заряд прошел чисто сквозь стену, пролетел сквозь его плечо, и…
Домор припал спиной к верстаку позади него в слегка неуклюжей позе. Он уставился на Баскевиля своими большими, искусственными глазами, которые жужжали и поворачивались, не способные сфокусироваться. Он пытался что-то сказать, но все, что ему удавалось, так это кашлять кровью.
В центре его груди было черное, кровавое отверстие.
— Ох, Трон. Шогги? — закричал Баскевиль, и, спотыкаясь, пошел к нему.
Домору, покачивающемуся из стороны в сторону, наконец-то удалось произнести слово. Слово было, — ложись. — Оно сорвалось с его губ в ужасной дымке крови.
Баскевиль схватил Домора и потащил его по полу мастерской.
Секундой позже, больше дырок начало появляться в глянцевой коричневой панели: две, три, дюжина, двадцать, сорок.
Кто-то, с другой стороны настенной панели, только что открыл огонь из лазерного оружия в полном автоматическом режиме.
