— И вот, как они поблагодарили нас, — горько сказал Роун. Гаунт услышал, как он пододвинулся к краю стены. Грязная рука Роуна появилась сквозь решетку.
— Я никогда не хотел отправиться на Гереон, — услышал его Гаунт. — Я думал, что это сумасшествие, я думал, что это суицид, и это было почти так. Но я сделал то, что ты приказал, и то, что заслужил Бог-Император. И, клянусь фесом, я никогда не ожидал, что для нас все так обернется. Мы верные солдаты Империума, Брам. После всего, что все мы сделали, и после того, чем все мы пожертвовали, куда, черт возьми, подевалась справедливость?
Гаунт протянул руку через решетку и схватил руку Роуна.
— Она будет, Эли. Жизнью клянусь, будет.
— Я хочу, чтобы это отменили, — сказал Вон Войтц.
— После того, что они сделали? — ответила Балшин.
Вон Войтц махнул руками, словно стряхивая крошки с колен. — Мы с ними плохо обращались. Я обязан им...
— Ничем, сэр. Вы ничем им не обязаны, если они запятнаны. В этом суть. Какую бы миссию они не закончили, какую бы великую службу они не сослужили вам и Крестовому Походу, если они вернулись запятнанными, на этом конец. Мы не можем рисковать. Если мы сделаем это, значит уклонимся от нашего долга перед Золотым Троном.
— Ты такая сука, Балшин, — сказал Вон Войтц.
— Спасибо, Бартол. Стараюсь.
Сидя у длинного стола для совещаний в своих апартаментах, Вон Войтц посмотрел на Байоту. — Они запятнаны, Антонид? — спросил он.
Байота разблокировал планшет. — Медицинское сканирование говорит, что нет, хотя есть значительный процент неясности. За всей этой грязью и органическим разложением они, кажется, выстояли перед тем, что мы считаем реальным заражением...
Балшин подняла руку. — Хочу высказаться, лорд генерал. Мастер Байота, при всем уважении, член Департамента Тактика Империалис. С каких это пор он взялся за психо-физиологические данные? Его не в его компетенции.
Вон Войтц поднялся на ноги и пошел к буфету, чтобы налить себе амасека. В качестве запоздалой мысли – и тихого жеста солидарности – вместо этого он налил себе глоточек сакры.
— Антонид моя правая рука. Он тоже очень давно знает Гаунта и Призраков. Я попросил внимательно рассмотреть их дело. Продолжай, Байота. — Байота откашлялся. — Я не адвокат и не специалист военных законов, мадам комиссар-генерал, как вы упомянули. Но мой мозг натренирован на высочайшем уровне для разведки и предоставлении доказательств. Настолько, насколько я смог определить, из медицинских и психологических отчетов, Гаунт и его люди не заражены. Они на самом деле повреждены многим: они устали, напуганы, травмированы, не поняты. Но нет никаких признаков заразы Хаоса. Медицинские и токсикологические сканы согласуются с этим. Они инфицированы физически... вши, черви, бактерии... и они показываю озадачивающее наличие какого-то токсина или яда, к которому они тоже стали иммунны. У них шрамы, они потрепаны, они напряжены, и, может быть, они уже никогда не будут такими отличными воинами, которых мы когда-то знали. Но они не заражены Хаосом. — Балшин кивнула. — Я не согласна. По крайней мере, я не уверена. Лорд генерал, вы доверили вашему человеку, Байоте, чтобы он проверил данные от вашего имени. Я сочла нужным обратиться к другому эксперту.
