Гвидо привел его не в кабинет и не в светлый холл с камином — в конце коридора располагалась лаборатория. Заставленные шкафы, огромные бутылки темного стекла с подозрительным содержимым, столы с ретортами и громоздкими устройствами, несколько коек покрепче, на которых кто-то лежал, такой же белый и неподвижный, как стены. Здесь было холоднее, чем на вершине астрономической башни Йорфа. Судя по всему, в смежном помещении располагалась мертвецкая. Колючка чувствовал миазмы, знакомые с монастырских отпевален: не гниения, а морозных солей и монеток, с которыми кипятили воду для омовения рук.
Джолант задержал взгляд на девушке, что стояла над койкой. Бринморка на вид, с очень бледной кожей и голубыми раскосыми глазами, её рот закрывала тканая маска, а в руках было что-то округлое и серое. Завидев гостя, она оторвалась от своего занятия. Перед ней на столе лежало маленькое, еще почти детское тело с какой-то блекло-розовой лохматой тряпицей на лице. Верхушка черепа отсутствовала. Джолант не сразу понял, что в руках у девицы мозг юного мертвеца, а на его лице — скальп несчастного.
Кивнув новоприбывшим, медичка хладнокровно продолжила работу: встряхнула головой и запястьем отвела от глаз пряди густой чёлки, положила свою ношу на весы, прикрыла пустующий череп скальпом. Потом подошла и забрала младенца-малефика, и остановилась, как голем из крови и глины, ожидающий приказа хозяина.
— Гвидо? — голос ключника дал петуха.
Что Гвидо? Что за черт здесь происходит, Гвидо. Какого дьявола, Гвидо. Кем ты стал, Гвидо?!
У голого мальчишки на столе для разделки (Джолант не сразу вспомнил мудреное медицинское «операций» или хотя бы «вскрытия») не было ничего общего с Чонсой, но он увидел её, безжизненную и смотрящую с укором из залитых воском век.
Ключник дернулся. Схватил лебезящего медика за грудки и бросил к стене, нависнув сверху. Он не заметил, как достал кинжал из-за пояса, увидел только то, как натянулась сероватая кожа на гладковыбритой щеке Гвидо, когда Джо прижал к его лицу клинок. Серые глаза стали почти белыми, они отражали блеск стали.
— Объяснись! — закричал Джо, — Что здесь происходит?!
— Кормилица уже ждет. Отнеси ей малыша и можешь быть свободна, Руби, — спокойно попросил Гвидо, но сам не отрывал от своего брата взгляда.
Джо усилил хватку на плоской груди Гвидо. За голубоглазой с младенцем на руках захлопнулась дверь. Брату совершенно не шла смиренная и обаятельная улыбка. На одной его щеке глубоко западала ямка — должно быть, шрам, происхождение которого Джо не помнил. Теперь мог остаться второй, такой же, но с другой стороны — от бритвенной остроты костяного баллока.
