— Сантацио? — резко проговорила малефика, — Мы отправляемся в Шор?
Джо спрятал усмешку — и девушка разозлилась сама на себя за это глупое, поспешное согласие, вырвавшееся в форме вопроса.
Она не собиралась уходить из Ан-Шу. Но она же всегда хотела сбежать в Шор. Говорят, южане восхищаются малефиками, считают их проклятие даром, и боятся только северных — диких и голодных до крови.
— Все так, — чинно кивнул Самсон, поправляя очки на переносице, — Нанна проведет вас. Вместе с новорожденным и его матерью.
Это его крик она слышала на днях?
— А что не так с ребенком? Он малефик?
— Родился с мутацией. У него… Хм, как сказать. Он как ты, Чонса.
— Шестипалый? — удивилась девушка. Мутации редко повторялись. Природа была и осталась ироничной и богатой на выдумку стервой. Но Самсон кивнул и девушка коротко хмыкнула. Вот как. Интересно.
Старательно игнорируя Джо, девушка прошла к окну и повернулась к небесной червоточине. Медленно выдохнула, успокаиваясь, и позволила мыслям и вопросам течь свободно, не останавливаясь подолгу ни на одной из них.
Кто открыл небеса? Это было в древних текстах. Кто озвучил пророчество? Кто его написал? Кто говорил мне про это? Вспомнить бы?
О чем говорил Феликс еще тогда, в прошлой жизни? Какие мрачные предзнаменования?
Наступит ли рассвет, появится настоящее солнце, взойдет ли сквозь этот небесный шрам? Взойдет ли скорцонера, цикорий, ромашка?
Что с теми тварями? Сколько потребуется им еще времени, чтобы расползтись по всему континенту, через всю Леозию, от Бринмора до отдаленных провинций Киры? Можно ли их остановить? Убить? Подчинить?
Малефики стали распространять чёрное безумие во сне? Но я — нет. Почему? Стали ли мы сильнее? Если да, то почему? Как мы связаны с Марвидом и легендой про святого Малакия? Что знал Лукас?
Волчий век, твой век, Волчишка.
Лукас мертв. Мертв Лазло, мертва Алисия. Кейлин жива. Хвала богам. Феликс жив. Старая больная курица, а жив. А Брок — нет.
Мир в агонии. Мы были там, когда его сотрясла первая предсмертная судорога. Йорф. Что в Йорфе? Надо вспомнить.
Неужели Джо думает, что это можно исправить? Он может что-то сделать? Нет, невозможно.
Может, шорцы знают? Я смогу поговорить с южными малефиками. Смогу попросить их протекции. Примут ли они меня после всего, что я сделала на войне?
Да брось, Волчишка. Где угодно будет лучше, чем здесь. Ан-Шу — прекрасное место, давшее мне надежду, но Ан-Шу — все еще Бринмор. С его законами, где я — преступница. Но стоит пересечь границу, замазать лицо белилами, и…
