— Мы спать.
Она поднялась по лестнице, ведя за собой девочку, и оглянулась только на самом верху. Джолант присел возле очага, обнял колени и смотрел в огонь. Чонса залюбовалась правильным профилем, хоть на монетах чекань, и грустью во всем его ссутуленном облике.
Кажется, Колючка-Джо скучал по своей семье.
Оставшийся путь они проделали медленнее, чем ожидалось, хотя шли по утоптанному тракту, пуская коней бодрой рысью. Заболел Джо — в седле держался, но был зелен, к вечеру следующего дня начал кашлять и получил от Чонсы большую порцию крепко заваренных трав, таких приторных от меда, что несчастный занемог вовсе и блевал всю ночь. Так и плелся теперь в самом хвосте, а Лика-не-Лика перекочевала на руки Брока к его неудовольствию.
Стража встретила их на подступах к Дормсмуту, где нетронутость лиственных лесов сменилась мельницами и закрытыми на зиму коровниками и свинарниками. Чуть дальше, на возвышении, уже можно было рассмотреть одинокую башню-часовню малефикорума, за которой и пряталось «золотое сердце Бринмора» — Дормсмут. Пока её закрывали высокие шпили редких старых сосен.
Стражи оказались хмурыми, как полагается тем, кто живет под боком у колдунов. Чонса криво ухмыльнулась со своего седла, поприветствовав доблестных блюстителей закона жестом от виска.
— Мастер Брок, мастер Джолант. Мы получили доклады и ждали вашего возвращения. Гонец прибыл уже два дня тому назад.
И ни слова про Чонсу. Лишенная внимания, она принялась насвистывать песенку себе под нос.
— Да, возникли… Сложности.
«Сложность» продолжала хранить молчание. Не плакала и не жаловалась на жизнь, глядела как будто сквозь, но хотя бы снова начала есть, отоспавшись в неуютном, но теплом жилище близ Аэрна в объятьях Чонсы.
Стражи взяли их под охрану, Брок выехал вперед, оставив Чонсу с Джо позади. Девушка заметила, что лед между ключниками так и не тронулся, но Колючка не стал спорить, когда Брок все же настоял на том, чтобы показать ребенка жрецам малефикорума.
— Тебе не кажется, что старик мог ошибиться? — решила завязать разговор с парнем Чонса.
— Тебе не кажется, что это не твое дело? — он говорил в нос, — В любом случае, её пговегят.
— А ты знаешь, как проверяют таких, как мы?
Он молча чуть повернулся к ней. Обратил свое лицо, слишком симпатичное для ключника, холеное даже с красными глазами и носом. Чонса усмехнулась, наклонившись к нему, и понизила голос до заговорщического шепота. Ей не понравилось, что у Джо поменялся запах: к сухоцветам лаванды и можжевельнику из дорогой подушечки добавился острый гвоздичный запах мази против простуды.
