— Значит я всё это время общался не с одними голыми стенами и темнотой. Отзовись, кто ты и где мы находимся.
На властный голос Саркиса отвечала лишь темнота и мужчина продолжил:
— Даже если ты мне ничего не расскажешь, будь уверен — я встану на ноги и к чертовой матери разнесу эту хибару. Я получу знания любой ценой, даже без твоего никому ненужного жалкого голоса.
Долгое время стояла тишина. Время от времени слышались шорохи и шебуршания, и к несчастью они раздавались сразу со всех сторон, будто от множества молчаливых людей, обитающих в этой сырой, противной, глухой, тёмной темнице.
Внезапный голос из темноты был глух и стар. По телу Саркиса прошла лёгкая рябь. Он уже и не ждал речи обычного человека, а услышав её, пришёл в лёгкий мимолётный ужас:
— Буквально минуту назад на том месте никого не было. Как ты там оказался, брат? — голос совершенно точно принадлежал старику, древнему, как век. Говор был неспешный и чёткий. Саркис сразу для себя подчеркнул, что говорил с человеком довольно образованным, мудрым и наверняка занимающим какой-то высокий пост или же чин. Но что такой почтенный человек мог делать здесь, в такой темноте, в окружении молчаливых обоссанных ублюдков?
Сыро, мерзко, гадко, противно, аж нос воротит… Саркис тут же захотел поскорее убраться отсюда, лишь бы не чувствовать и не думать обо всём этом.
Богатырь опёрся на руки и потихоньку поднялся на нетвёрдые вялые ноги. Его шатало, как типичного деревенского пьяницу, и Саркис ударил себя кулаком, встряхивая своё шаткое вялое тело.
Вроде как взбодрившись, он стал пристально вглядываться вперёд, постепенно различая окружающий пейзаж. Казалось, он и забыл о старике, что терпеливо ждал ответа, сидя пятой точкой на сыром камне.
— Куда же меня занесло? Какие черти построили всё это? Неужели прав был бог, лишивший этих тварей бессмертия?
Саркис оглядывался по сторонам и с каждым разом ужасался всё больше.
— Жестоко, не правда ли? Кто бы мог подумать, что люди могут быть такими злыми, жалкими и жадными. — сказал старик монотонным голосом.
Саркис вновь окинул взглядом всё то, что скрывала тьма, и тяжело выдохнул. Грудная клетка медленно вздымалась и опадала, вбирая в себя сырой воздух, витавший среди огромных многочисленных клеток, в которых оказались все эти голые, дохлые людишки, сидящие и ждущие своей скорой смерти, а может уже её и дождавшиеся…
Рядом с Саркисом, в углу, прижимаясь к толстым металлическим прутьям, сидел древний старец, облачённый в невесомую голубую накидку, прикрывающую щуплое, дряхлое, костлявое тело. Впалые глаза, сдувшиеся щёки, но даже вся эта дряхлость не мешало улыбке старика.
