— Передаю дословно, — Яр изящно достает из кармана листок, сложенный вдвое. И торжественно зачитывает, не взирая на мой испепеляющий гневом взгляд. — «Передайте этому самодовольному, гордому, беспринципному, жестокому человеку: если ему что-то от меня нужно, пусть приходит сам! А не посылает помощников!»
— Я понял, Яр. Можно было… не зачитывать. — Бросаю, напустив на лицо равнодушие.
— Да ладно тебе, Вац. Она забавная… эта чокнутая жена Нестерова. Тебе не кажется, что мы с ней намучаемся? Попроси Региночку и…
— Нет! Куда приходить? Или… сначала позвонить? — неуверенно произношу я.
— Она продиктовала адрес гимназии и время… И что же ты — поедешь? Сам? Просить ее об одолжении? Ты — мужчина, о чьем внимании мечтают все свободные и не очень женщины города? Ты — завидный холостяк, который…
— Перегибаешь, Яр. Не люблю лесть, ты же знаешь.
Прячу листочек с адресом гимназии в кармане и выхожу под осеннее хмурое небо. Оставляю пальто на заднем сидении внедорожника и сажусь за руль. До встречи с Тами у меня уйма времени… Можно выпить кофе или съездить домой и переодеться, а можно… застать ее врасплох, заявившись раньше времени. Снова увидеть ее такой — запыхавшейся, растерянной, сбитой с толку. Услужливое воображение рисует синие, как луговой василек глаза, пухлые губы без помады и бьющуюся голубую жилку на ее шее. Женский страх и мужское превосходство. Испуганная жертва и гребаный охотник. Самодовольный жестокий человек — или как она меня называла? Так и есть — я не пытаюсь строить из себя другого, обласканного судьбой типа. Я обломок, выживший после крушения судьбы…
Сигнальная лампа внутри истошно орет, но я, похоже, не слышу ее требовательного предупреждения… Лезу в огонь, поддавшись обманчиво ласковому трепету.
Гимназия с углубленным изучением математики — одна из лучших в городе. Когда-то Олеся хотела отдать туда нашу дочь Лику… Я не зову их — проклятые воспоминания, но они обрушиваются на меня снежной лавиной, раздирая струпья и вновь обнажая рану.
Паркуюсь в сквере возле школы. Погруженный в свои мысли, забываю про пальто и иду в школу прямо так — в водолазке и брюках.
— Вы к директору? — терзает меня на входе охранник.
— Д-да.
— Хотите ребенка в школу устроить?
«Да, я хочу устроить в школу дочь — Черниговскую Анжелику Вацлавну», — я мог бы сказать, но уже никогда не скажу, потому что вместо школы мой ребенок лежит на кладбище…
— Да, — мне приходится приложить недюжинное усилие, чтобы ответить твердо. Изгнать из выражения лица рассеянность и дезориентированность. — Подскажите, где учительская? — выдавливаю улыбку.
