«Вашему предательству пришел конец, доктор Чиен, — сказал генерал. «Встань на колени, собака».
Ученый не шевелился.
«Я сказал: на колени».
— Если вы хотите убить меня без суда и апелляции, — сказал ученый, дрожа, — может быть, нам удастся немного отойти от этой скамьи. Видите ли, генерал, здесь недалеко гнездится цапля. К сожалению, цапли слишком долго не было в Китае. Револьвер выстрелит...
В ответ генерал Цунг схватил старика за редкую бороду и поставил на колени.
— Вам следовало подумать о цаплях, прежде чем вы научились иметь дело с радиостанциями и превращать нашу молодость в предательство, доктор. Нашим подразделениям слежения наконец удалось обнаружить ваши передатчики. Твои последователи сейчас в тюрьме».
«Меня не будут судить? Могу ли я встретиться со своими обвинителями? — спросил старик, стоя на коленях. Генерал усмехнулся и прижал дуло револьвера ко лбу старика.
— Вы стоите на коленях перед своим обвинителем, доктор. Нет необходимости в публичном суде над тем, кто совершает самоубийство. Будет обнаружено письмо, в котором выражается сожаление по поводу вашего предательства.
«Вы должны понять, мир должен понять, что я люблю Китай не меньше вас», — сказал ученый, пытаясь встать. "Это чрезвычайно важный момент..."
Внезапно из ствола генеральского револьвера вырвался огонь, и сердитый хлопок разорвал тишину сумерек. Маленькая дыра, такая красная, что казалась почти черной, появилась между глазами старика, и он медленно рухнул на берег.
В кустах послышался громкий стук и исчезновение. Генерал увидел большую серую птицу, чьи длинные ноги образовывали серебряные лужи в реке, которая тяжело взлетела вверх, а затем пролетела прямо над генералом Цунгом и неподвижным стариком в траве у его ног.
О самоубийстве выдающегося и уважаемого врача Цзяня кратко сообщили пекинские газеты и информационное агентство «Новый Китай», а также из радиопередач, перехваченных американскими агентами в Гонконге и Маниле. Это не имело никакого отношения к быстрому суду и казни лжеэлементов и саботажников, чьи преступления, такие как преступление доктора Чиена, публично не оговаривались.
Второе крупное событие оказалось не чем иным, как сомнительным нарушением воздушного пространства китайскими истребителями над джунглями на севере Лаоса.
Единственным надежным свидетелем этого красноречивого инцидента был полковник Чак Тарлтон из армии Соединенных Штатов, который сделал очень умное предположение, но опоздал. В тот день знаменитый «горный полковник», одетый только в шорты и потрепанную стетсонскую шляпу, сидел, удовлетворенно глядя на поляну джунглей, где вожди дюжины различных племен, обычно яростно враждебно настроенных друг к другу, дружили друг с другом. Тарлтон многому их научил: как урегулировать свои разногласия и объединиться против своих старых врагов, китайцев; как они могли бы использовать свое знание местности и современное оборудование, чтобы лишить китайские войска доступа в горы. Перед Тарлтоном стояла еще одна задача. Через два дня должно было состояться собрание остальных вождей, еще не убедившихся в желательности этого военного объединения племен. Но горный полковник был настроен оптимистично. Соплеменники, которых он обучал, будут хорошими продавцами. Никто в лагере не сомневался, что по окончании переговоров Тарлтон сформирует боеспособный партизанский отряд, который будет молниеносно информироваться в Луангпрабанге о действиях Китая на границе и сможет держать границу закрытой, по крайней мере, для двух китайских дивизий. .
