– Не шутишь? – В глазах Яна я читаю одновременно недоверие и восхищение, и даже не знаю, чего в них больше.
– Не-а. – Сажусь на пол, прислоняясь к стене. – В младшей школе моя лучшая подруга ходила на балет. Я жутко завидовала тому, как красиво она умеет делать пируэты. В те дни душу была готова продать за пуанты, но мы с мамой столкнулись с некоторыми проблемами и о танцах пришлось забыть.
– Мне жаль, – он произносит самую дежурную фразу из всех возможных, но почему-то я верю, что он говорит искренне.
Негромкий стук в дверь прерывает наш разговор. Ян открывает, и я слышу, как смущенный менеджер клуба объясняет, что заведение закрывается и он вынужден поторопить нас.
Пока мы идем к черному ходу, Ян записывает мой номер телефона – он хотел бы увидеть фотографии первым. Диктую номер, недоумевая, что вообще заставило его запомнить меня и позвать за кулисы. Когда мы выходим на улицу, свежая июльская ночь кажется спасением от заполнившего легкие спертого воздуха клубных коридоров.
– Спасибо за концерт и за историю про диких свиней! – На этот раз я протягиваю руку первой.
– Спасибо за вечер и за то, что поклялась хранить в тайне мой самый страшный секрет! – Он пожимает ее, а после я улыбаюсь в последний раз и иду к мотоциклу. Надеваю шлем и поворачиваю ключ зажигания, когда из-за угла неожиданно выбегает не меньше двадцати девушек.
– Вот он! – визжит одна из них и бросается к Яну, остальные следуют ее примеру.
«Ян! Ян!» Их вопли оглашают округу, заставляя жителей близлежащих домов открыть окна и выглянуть на улицу. Поклонницы твердо настроены не дать кумиру уйти. Музыкант застывает в растерянности, и мне приходится принять решение за него – вопреки своим принципам и нелюбви к прикосновениям.
– Ян! – зову его, кивая на место позади себя, и он, недолго думая, спешит воспользоваться приглашением.
Мотор утробно рычит, и спустя мгновение мы срываемся с места, оставляя позади долгий вечер и опустевшую сцену клуба, десятки жадных взглядов и остатки сомнений. Мотоцикл мчит нас вперед, и я испытываю непривычное ощущение чьей-то близости, когда Ян прижимается ко мне сзади. Ощущаю тепло его тела даже через кожаную куртку. Это непохоже на сон, в котором я ехала совсем по другой дороге, а за моей спиной сидел совсем другой мужчина. Будто бы там, в наполненной белым песком горячей пустыне, была не я. Или я, но тоже другая.
Останавливаюсь на набережной и снимаю шлем. Ян отпускает меня лишь через минуту. Пугает то, что я не замечаю этого, словно его руки на моей талии – самое естественное, что может быть в мире. Пытаюсь скрыть смятение, отвернувшись и спустившись к самой кромке воды.
