– Лелия! Как я рада, что ты позвонила! Все хорошо, детка? Ты вчера нормально добралась до дома?
Аппарат громко отфыркивается горячим молоком, и я, чертыхаясь, отпрыгиваю от него, стараясь не уронить телефон. Придется смириться с тем, что какой бы сильной я ни была, победить кофемашину без мастера по ремонту у меня не выйдет.
– Ага, мам, все отлично. Хотела спросить, знаешь ли ты одного человека? Секунду, отправлю фото.
Получив снимок, она ненадолго замолкает, а потом с сомнением отвечает:
– Нет, дорогая, что-то не припоминаю… Кто это?
– Наткнулась вчера в чулане на свои детские рисунки, вот и стало интересно, кого я изобразила, может, друга семьи. – Буду считать, что это ложь во благо. Маму незачем посвящать в подробности.
– Извини, но мне кажется, что я никогда его не встречала.
Мне не надо видеть ее лицо, чтобы представить, как она мило хмурится, разглядывая фотографию. При мысли об этом в груди разливается тепло, и я улыбаюсь.
– Все в порядке, мам, не беспокойся. Наверное, это был случайный прохожий, который произвел на меня впечатление, вот я и решила нарисовать его портрет.
Мимо. Впрочем, я бы удивилась, если бы незнакомец действительно оказался приятелем отца. Слишком очевидно. Вздохнув, прячу рисунок под стопку книг – от того, что буду прожигать его взглядом, ничего не изменится, а откладывать работу и дальше нельзя. Наливаю вместо кофе чай и подключаю камеру к компьютеру. На превью появляются сотни ярких миниатюр.
Марокко – моя любимая страна из всех стран Магриба, рай для фотографа. Каждый второй привезенный оттуда кадр – шедевр. Листая изображения дворцов и мечетей, мысленно переношусь в Танжер. Воспоминания обретают объем: я ощущаю горячее солнце, которое обжигает кожу даже сквозь хлопковую ткань серой рубашки, вдыхаю запахи корицы, имбиря, зиры и тмина, слышу раздающуюся отовсюду арабскую речь.
На некоторых снимках – статуи и фонтаны, старинная крепость, потрясающие виды побережья, Гибралтара и испанских гор. Однако стандартные пейзажи для туристических открыток и календарей – верхушка айсберга. За них я получаю намного меньше, чем за фотографии, которые показывают настоящую жизнь. Жизнь, скрытую от простых путешественников – не потому, что доступ к ней имеют лишь избранные, а потому, что глаза обычного человека приучены к глянцевой красоте. Эта красота – не более чем обертка, которую я разворачиваю сквозь объектив фотоаппарата в попытке нащупать суть. Легче всего сделать это через людей.
