Вот мы переехали, живем почти неделю уже, а тут вдруг приходит ко мне поздно, почти ночью, сосед наш по старому дому, Аглям, и рассказывает, что часов в пять вечера услышал за окном глухой долгий удар с шумом, как будто тяжелое что-то с неба свалилось. Его дом аж вздрогнул и лампочка на проводе под потолком качаться стала. Вышел на улицу. Видит – пыль грязная над землей метров на десять поднялась в том месте, где бабушкин дом. Обошел вокруг и подождал пока пыль осядет. Смотрит, а дома-то нет. И крыша упала, и стены рассыпались. А он же не знал, что мы переехали. Полез в развалины. Искал кого-нибудь из нас. Тут другие соседи подошли. Сказали ему, что мы к Шарафутдину перебрались временно. Ну, тогда он и поехал ко мне на работу, чтобы сообщить новость.
Так вот. С того дня как Арзугуль сказала, что через пять дней дом обвалится, пять дней и прошло. Понимаешь!!! Но она не ведьма. У неё от бога дар -видеть время наперёд и знать, что и когда произойдет. Плохое или хорошее.
Ну, вот она опять мне говорит вдруг про какую-то беду, которая ко мне идет, причем прямо на работу. Восьмого или девятого августа. Ну, а я восьмого выходной. Тогда, говорит, девятого не ходи работать. Заболей. Я, говорит, поеду к твоему начальству восьмого и скажу, что ты с температурой лежишь. И я, знаешь, вроде с ней согласился. Ладно, думаю, не сдохнут там без меня. Восьмого числа она им скажет, а до конца дня они замену вызовут.
Но Арзугуль восьмого не смогла поехать к нашим. Она работала в центральной библиотеке тогда и ей буквально за день до моей смены на работе сказали, что из Москвы приезжает известный писатель, не запомнил фамилию-то, и он будет с читателями проводить конференцию авторскую по своей последней книге. Едет он от всесоюзного общества «Знание».
И она пошла встречать писателя. После конференции он собрал весь коллектив библиотеки и часа два мыл всем мозги на тему пропаганды современной советской литературы, которая сейчас как раз на подъёме и просто напичкана большими талантами. Пришла домой поздно, расстроенная. В аэропорт не успела до шести. А после шести начальство со свистом улетало из кресел на персональных «волгах».
Короче, пошел я на смену. В четыре часа прилетел кукурузник из Верхнего Услона. Через час борт уходил обратно. Мы его обработали как положено, всё проверили, залили горючее и масло. Летчики спросили: – Нормально всё?
Мы сказали что нормально. Вскоре подошел Газ-53 с какими-то ящиками в кузове. Загрузили их на борт вместе с двумя парнями из этого грузовика, потом пришли шесть пассажиров. Летуны покурили в сторонке, после чего задраили дверь и мы убрали колодки. Убрали, значит, и пошли в подвал аэропорта. Там топчаны стояли для отдыха. Только прилегли под свист пропеллера и голос движка, который повышался с надрывом. Аэроплан взлетал. Вдруг раздался сильный треск, странное. рваное чихание двигателя, который вдруг замолчал. Тут же заскулила сирена, раздался выстрел из ракетницы, в подвал ворвался рев пожарных наших машин, который нёсся со взлетной полосы. Мы выскочили и увидели в ста метрах за полосой «аннушку», лежащую вверх колесами в облаке пыли. Мигали взлетные огни на крыльях, кабина была раздавлена ударом о землю, на земле валялись какие-то обломки. Дверь вылетела, сорвались все антенны и подкрыльные растяжки, лопнувшие при перевороте, от чего крылья сложились. Нижние лежали на верхних. Скорая и пожарники уже стояли возле самолета, из которого вылезли сначала летчики. Они стали помогать спуститься на землю всем шести пассажирам. Кто-то хромал, у кого-то на руках краснела кровь. Но все были живы и целы. На Рафике подкатили наши начальники и уже разговаривали с летчиками. Минут через десять подбежали и мы, все трое.
