– Ты русский? – спросил дядя Яша. – Вижу, чтоо русский. Н-оо ты чей русский? Ты казахский русский. Чужоой ты у нас. Вы, казахские, татарские, узбекские русские – не такие, как рассейские русичи. Никто-о не знает и не по-онимает, чем именноо вы не такие. Ноо всё о-одноо – чужаки. И жизни тебе тут, Стасик, не будет. О-одни неприятноости будут. По-ока сам не уедешь.
Потом мы пошли с ним к учителю Шапошникову и с его помощью я побывал и с кем надо поговорил в музеях, где выставлены сотни вариантов замков. Снял царь замок, у которого один ключ полтора килограмма весит, а сам замок почти десять. Мне бы в жизни в голову не пришло, что может существовать замок, которым можно запереть иголку. Просто просунуть дужку замка в игольное ушко и под лупой пинцетом повернуть ключ. Потом мы пошли в музей ножей, где мне прямо-таки нехорошо стало. Там я увидел и огромнейший неподъемный царь-топор и сотни всяких ножей, обычных, складных, кнопочных и многоприборных. Это когда в одном ноже спрятаны кроме разных лезвий ещё масса всяких приборов. От расчёски, к примеру, до зеркальца или зубной щётки. Мастерству изготовителей даже оценку невозможно было определить. Просто нет такой высочайшей оценки. После музеев поехали на присланном за нами специально ПАЗике на Павловский автозавод, где делали тогда, да и сейчас делают незаменимые универсальные автобусы. Там есть даже полноприводной автобус для гор и специальный туристический автобус, который продумали со всех позиций так здорово, что он завоевал приз на международной выставке. Но в массовое производство дорогую штуковину, ясное дело, не пустили. И стоял он, красивый и уникальный, на невысоком постаменте одиноко и грустно. Как натужный комплимент от мирового сообщества павловским мастерам.
Домой к дяде Яше я попал уже к вечеру, часам к семи. У порога уже стоял мой портфель с вечными пряниками.
-Коо мне тут сейчас женщина придет, – оповестил дядя Яша, воткнув взгляд в пол. – Ну, сам по-онимаешь… И воо-обще – тебе мой пооследний со-овет. По-ока не пооздно – езжай в Казахстан. На роодину. Лучше роодины не бывает места.
Я кивнул головой, взял портфель, с трудом обхватил дядю Яшу, потом пожал ему руку. приобнял, сказал за всё «спасибо», развернулся и вышел, не прощаясь. По-мужски или по-английски. Короче, и так, и так.
Вышел я из подъезда и оглянулся в последний раз на кривой, косой, несуразный древний полураспавшийся дом, где жил и где когда-то умрет хороший человек дядя Яша.
