Не знаю как он это всё смог выговорить, но сразу понял, что домой поеду в штанах покойника. И, если Грицько не врёт, плохого в этом ничего нет.
До четырех часов все плели корзины. И я плёл. Впервые. Поэтому повторял каждое движение за Толяном, но всё равно сделал только одну. Похожа она была на настоящую корзину. И я себя тайно зауважал, не подавая вида.
К пяти часам мы хором отнесли ящики и корзинки чеченам, после чего Грыцько взял меня за плечо и повернул к откосу.
– Вон туда сейчас пойдем.– Он причесал свой хохолок на том месте, где у всех не лысых мужиков чуб растет, достал из нагрудного кармана рубахи маленькое круглое зеркальце, пригладил брови, после чего мы с ним двинулись к откосу.
– Тут дом её рядом, – Грыцько перескочил на свистящий шепот. – Ты прямо здесь, на откосе, посиди, подожди. Я быстро.
Через полчаса он прибежал растрепанный и краснощекий, держа в руках двое штанов так тожественно, как держат каравай с хлебом-солью для уважаемых гостей. Одни брюки были жуткого цвета, напоминавшего немытое оконное стекло в пятнах и разноцветных разводах. Вторые брюки сразу же заставили меня вспомнить товарища Бендера, который мечтал о Рио-де-Жанейро, где поголовно все ходят в белых штанах. Взял я, естественно, белые.
– Ну вот, – Грыцько заулыбался счастливо. – Теперь и тебе хорошо, и покойничку приятно, что барахло его не сгнило, как он сам. Царствие ему небесное.
Я мысленно выматерился, закурил, сел на корточки.
– И много у тебя вдов в Павлове?
– Да не обижаюсь. Хочешь, тебя тоже пристрою. Мужику одному долго вредно находиться. Гормон засыхает. Старость быстрее прибегает, болячки липнут. А хорошая баба – это ж лучшее лекарство.
– Баб любишь? – спросил я весело.
– Не то слово, – Грыцько перекрестился и сел на траву. Штаны на нем были темные. Можно и на траву. А я сидел на корточках, испытывал ноги на прочность. – Я их не просто люблю. Я через них всю жизнь себе обломал. Они, бабы, как инфекция. Эпидемия! Зло! И не могу без них. Но они – моя погибель. А я ж не маньяк, не гигант половой. Нормальный я. Но вот без них не могу. Меняю часто. Бегаю от одних, прибегаю к другим. И вот оно, ,приключение моё, как началось с юности, так и не пропадает к пятидесяти.
– Так ты и здесь оказался из-за женщин? – догадался я. – Сбежал от кого-то подальше?
– От жинки и утёк! – Грыцько вытер губы, еще раз причесал хохолок. – Я тебе сейчас эту байку расскажу. Тебе, молодому, такой опыт узнать – не лишне. Может, после моего рассказа никогда так не будешь делать. И жить будет легче.
