Дома, после отъезда мастеров, всё валялось и пахло новосельем. Неуютно, сыро, прохладно. Детей отправили наверх, там всё было в лучшем виде. Все разборки и объяснения оставили на завтра. Пашка затопил камин, подкрутил отопление, кое-как застелил диван. А Маша, скрутившись калачиком, заснула на диванчике в кухне. Неумытая, не раздетая, без подушки и одеяла. Пашка присел перед ней, поправил волосы, провёл рукой по лицу, по раненой щеке, по губам. Посидел немного, решительно встал и перенёс её на диван перед камином. Она обняла его за шею и никак не отпускала. Как только он пытался высвободиться, она шептала “Паша” и притягивала его ещё сильнее. Проснулась? Нет, спала. Тогда он стал её потихонечку раздевать. Ну не спать же в брюках и пиджачке. Машка даже не пошевелилась. Похоже, что главным для неё было именно не выпустить его из своих рук. Он так и улёгся, прижав свою захмелевшую девочку к своей груди. Конечно, можно было и попробовать чего-то большего. Но как-то нечестно. Пашка успокоился, ещё сильнее обнял жену, поцеловал и заснул.
Проснулись поздно. Дети ещё не вставали. Машка застонала, в голове пульсировала боль. Она отодвинулась, ничего не соображая и толком не помня вчерашнюю ночь. Спать в нижнем белье – не лучший способ отдыха для тела. Особенно в верхней части. Почему она не разделась? А, вспомнила, она напилась, вела себя по-скотски, подвела Павла. Господи, она ещё и дралась. Машка натянула на себя одеяло. Как стыдно. Там ведь были люди. И видели… Надо в душ. Но как добраться? Голова не отрывалась от подушки, глаза б не видели эту идиотку.
Паша стянул с неё одеяло. Она закрыла лицо руками в мелких синячках после одностороннего боксёрского поединка.
– Что, башка болит? Скажи спасибо, что дома болит, а не в кутузке, разбойница, – ему импонировало заступничество за него в таком виде – Водички?
Он легко встал, на одной ноге доскакал до кухни, а на другой оттуда, со стаканом. Продемонстрировал перед женой свою великолепную форму. Вот гад, ещё издевается. И на двух ногах ушёл в душ. А Машка даже на четвереньках была не в состоянии это сделать. Она, наконец, расстегнула бюстгальтер, стало полегче дышать. Села, выпила воды и улетела. Разбавила… Пашка застал её полураздетой, она опять спала. А у него снимало крышу от вида её груди, животика, тоненьких пальчиков, прикрывающих опухшую щеку. И губы, такие притягательные, желанные так и манили забыться поцелуем, ощутить прикосновение двух душ…
