Мурманский хрусталь | страница 8




– Так я думаю, – продолжал дядя Рома, – достаточно будет передать это определенному количеству людей, тогда и остальные научатся подключать к источнику свои корни и обретут вечное счастье и любовь.

– О! – оживилась Танечка, загибая пальцы, – Я знаю Ванечку, Анечку, Сашеньку, Вовочку, Сонечку, Лешеньку, Людмилу Сергеевну…

Она считала всех своих друзей из детского сада, а так же нянечек, поваров, охранника и даже садовника.

– 33 человека, – гордо вскидывая подбородок, заявила Танечка, – сколько осталось?

Она обратилась к брату, так как математику он любил и отлично считал.

– До ста? – переспросил он, – шестьдесят семь. Но мне кажется, это не сработает.

Дядя Рома мотал головой:

– Не сработает. Людей много. Сто людей – это слишком малая часть. Нужно больше. Думаю…хотя бы сто тысяч.

– Сто тысяч? – переспросила Танечка, пытаясь осмыслить цифру, – а сколько осталось до ста тысяч?

– Девяносто девять тысяч девятьсот шестьдесят семь, – монотонно заявил Дима.

– Сколько?! Это же еще больше, что сто! Нечестно!

Танечка залилась горькими слезами, лишь повторяя сквозь них:

– Люди навсегда останутся злыми и несчастными. Это нечестно, нечестно.

– Ну вот нюни распустила. И без тебя мокро, – Дима махнул рукой в сторону моря.

Дядя Рома подошел и обнял ее, выжидая, пока она успокоится.

– Когда человек плачет, значит, его лед внутри тает. Ты очень добрая девочка.

Она подняла на кудрявого мужчину свои мокрые трогательные глазки.

– Но что теперь с нами будет…– всхлипывая, пропищала она, – у меня нет столько друзей. Да и за всю жизнь столько не собрать.

– И все-таки деревья в тебя верят. А они мудрые. Значит, у них есть основания. И ты тоже в себя поверь.

– Но это…– она запнулась, оглядываясь на брата, – это невозможно.

– Невозможно, – дядя Рома сказал задумчиво, полувопросительно, – когда-то в детских сказочках, тебе, наверное, читали, как волшебницы связывались по заколдованному блюдцу с другими людьми. Это была магия и выдумка автора. Словом, такая связь в жизни была невозможна. А сейчас?

Танечка задумалась:

– Когда мы сюда прилетели, мама созванивалась с нашими друзьями по видеосвязи. По телефону.

– Верно. Это одно и то же. Так это возможно или нет?

– Ну, – она подумала еще немножко, – сейчас да. А раньше было невозможно.

– Вот именно. Значит любое невозможно – лишь временно. Любое невозможно – это лишь «пока не знаю как».

Таня тут же засияла радостной улыбкой, будто и не плакала. Она запрыгала и стала хлопать в ладоши, только ракушка мешала, которую она теперь не выпускала из своих рук.