Брат и сестра так и провели всю ночь по разные стороны стены: один — отчаянно сражаясь с собственной сущностью за жизнь сестры; а вторая — незаметно для самой себя, посылая брату живительные силы. Не замечая преград, они невидимыми пульсирующими ручейками проникали сквозь каменную кладку, оплетали свернувшегося на полу хищника и врачевали его раны.
Ранбир очнулся от забытья. Он не помнил сколько пролежал в запертой комнате. Прислушавшись к себе, понял, что рана больше не горит огнем, а тупо и противно ноет. И человек, и животное чувствовали себя вымотанными до крайности, но, собрав остатки сил, человек сконцентрировался и начал распрямляться. Спустя несколько мучительных минут, Ранбир в тусклом свете лампочки рассматривал в зеркале пересекающие грудь коричневые полосы. Кожа уже выглядела нормальной, только по краям порезов оставалась более темной, а раны успели покрыться корочкой. Стиснув зубы, он наклонился и поднял форменную одежду — всю ее покрывали бурые пятна. Надев брюки и кое-как натянув рубашку, Ранбир постучал в дверь.
— Майра, открой, — голос звучал хрипло и слабо, и Ранбир не был уверен, что сестра услышит, но к его удивлению скрежет поворачивающего в замке ключа раздался почти мгновенно. Дверь распахнулась, и Ранбир почувствовал, как его с силой ударило в грудь, а вокруг шеи обвились руки сестры.
Ранбир отступил, и из гора невольно вырвалось сдавленное шипение. Охнув, Майра резко отстранилась.
— Как ты? — она во все глаза смотрела на брата. От ее внимания не укрылся его осунувшийся вид и темные тени, появившиеся под черными, потерявшими блеск глазами.
— Теперь уже все хорошо. Попроси Сахеля приготовить чистую одежду. Эта годится только на мусорку, — Ранбир тоже отмечал произошедшие с сестрой изменения — ее утомленное побледневшее лицо, плотно сжатые губы, потускневшие волосы — и ругал себя за то, что не смог полностью отгородиться от энергии сестры, а сейчас ей плохо.
— Ты ведь сегодня не пойдешь на работу? — пробираясь по узкому коридору, Майра озабоченно заглядывала в глаза брата. — Имеешь полное право взять больничный, как обычный человек, — теребила его за перепачканный рукав.
— Конечно, пойду, — отрезал Ранбир, и его глаза сверкнули отблеском прежнего огня. — Я не могу показать этому шакалу, что нанесенная им рана свалила меня. Но ты должна пообещать, — он взял сестру за плечи и, развернув к себе, внимательно посмотрел в глаза. Майра ответила ему таким же серьезным взглядом. — Когда придет время, ты не будешь вмешиваться, я должен разобраться с ним сам.
