— Все потом, мне сейчас надо в мед. комнату и остаться одному. Проводи меня, запри и ни в коем случае не открывай до утра, — прохрипел Ранбир, ему все тяжелее было сдерживать животный рев от разъедающей рану боли.
— Я пойду с тобой, я буду с тобой, — упорствовала Майра, помогая брату пробираться по скрытому за шкафом туннелю.
— Нет. Тебе нельзя, — с усилием переводя дух, отрезал Ранбир и, сняв с запястья «кошачий глаз», протянул сестре. — Запри дверь и уходи. Тебе не справиться, — а сам скрылся в темноте.
Дрожащими руками Майра заперла дверь на ключ, слыша сквозь нее разрывающий сердце рев боли. Но, не смотря на распоряжение брата, она не вернулась в гостиную, а, задвинув обратно шкаф, вернулась к комнате, ставшей на эту ночь брату тюрьмой, и решила, что если ему совсем будет плохо, то не взирая на запрет, откроет дверь — Сахеля она обезопасила.
***
— И как это понимать? — щелкнув пультом, от чего занимающая всю стену плазменная панель погасла, Аниш повернулся к переминающемуся с ноги на ногу, как нашкодивший школьник, Викраму и сверлил его тяжелым взглядом.
— Хотел избавиться от него и повесить все на грабителей. Это был самый подходящий случай, никто бы ничего не заподозрил, я даже себя ранил, вот, — как бы защищаясь, Викрам выставил вперед порезанную руку.
— И чего добился, кроме того, что разозлил его? — продолжал допрашивать отец. — Теперь мы будем уже не охотниками, а прячущейся добычей. Ты ведь не думаешь, что Сисодия простит тебе это покушение?
Викрам нервно оглянулся — сестра не соизволила спуститься, ей были неинтересны отцовские нотации; кузены благоразумно испарились из зоны видимости — знали, что старший брат не простит присутствия при его унижении; но на софе, скрытый тенью портьер, угадывался чей-то силуэт, и Викрам готов был поклясться, что это Маниш. Ему даже показалось, что слышит сдавленный смешок, но когда подскочил к нише и отодвинул тяжелую ткань, увидел, что сводный брат, по своему обыкновению, полностью поглощен какой-то заплесневелой книжкой.
— Ты что-то хотел? — Маниш поднял на старшего брата отрешенный взгляд.
— Иди, почитай в другом месте, у нас с отцом важный разговор, — выдыхая и стараясь успокоиться, велел Викрам.
Недоуменно пожав плечами, Маниш встал и направился в сад — увитая плющом беседка обещала прохладу и тень.
— Почему ты все это говорил при нем? Почему хочешь меня унизить в его глазах, ведь я твой сын, я твой наследник, а он — никто, — проводив взглядом сводного брата, Викрам повернулся к отцу, и в его голосе звучала обида.
