2.
Там, посреди небоскрёба, всё ещё гремели вспышки света из большого отверстия. Казалось, уже сам небоскрёб немного накренился… То и гляди — упадёт….
Я опустил голову и вздохнул. Мураками меж тем зашаталась, и мне пришлось придержать девушку, чтобы она не свалилась на землю. Его ногти упёрлись в моё плечо. Мураками даже попыталась отмочить по этому поводу какую-то шутку:
— Хе-хе… Не думала, что буду цепляться за своего парня вне… Кхе, постели…
— …
Ну да. Попыталась.
Мисурагири меж тем лежала на земле. Вся пыльная, избитая, кровавая. По крайне мере она всё ещё дышала. Я спросил её:
— Что нам теперь делать? — какой же у меня хриплый голос. — Можно отсюда выбраться?
Девушка открыла свои поразительно яркие глаза и ответила, спокойным шёпотом:
— Телефон в моём кармане.
— Что?.. Ах… — я усадил Мураками на землю — девушка цеплялась за меня до последнего — а затем стал обшаривать пыльную юбку Мисурагири. Забавно, в неё действительно были карманы. Обыкновенно их в женской одежде не бывает — хитрый заговор производителей сумочек. Мне пришлось пошариться и невольно я полапал Мисурагири, — она, несмотря ни на что, была тёплой и приятной (19+5=24).
Наконец я нашёл телефон.
Он был чёрный, гладкий. На вид чрезвычайно крепкий, и в то же время совсем ничего не весил.
— Ох, — звякнул нежный голосок, и на кривом лезвии катаны, которую я всё это время держал, сам того не замечая, появилась Юби. Я сразу же вспомнил крик девочки, который услышал во время нашего падения, и заволновался.
— С тобой всё в порядке? — спросил я.
— Ах, да Кири, всё хорошо! — сразу же опомнилась девочка. — Я просто очень испугалась, что твой меч сломался… Хм… Кири! — девочка с огромным интересом посмотрела на телефон.
— Смотри, это же кристалл чёрного железа! Драгоценное сокровище! Дедушка рассказывал, что из такого можно сделать доспех, который не поцарапает даже дракон!
— Верно. У меня всё самое лучше… — прошептала Мисурагири. — Набери номер три.
Я полез в контакты и действительно нашёл телефон, подписанный тройкой.
Вызвал.
Сперва я по привычке приставил телефон к своему уху. Он был тёплым.
А почему он был тёплым? А потому что грелся о Мисурагири… А почему я обратил на это внимание? А потому что журнал превратил меня уже в самого натурального извращенца в погоне за фансервисом (24+5=29)! Я вздохнул, пытаясь выразить в своём вздохе все чувства касательно собственной моральной деградации, включил на телефоне громкую связь и положил его возле Мисурагири.
